Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Император Александр I в 1805 году воевал против Наполеона на стороне Австрии. Если бы наступательные и оборонительные движения союзников были более организованными, то войны 1812 года можно было бы избежать. Летом царь отправил в австрийские земли две своих армии и назначил главнокомандующим одной из них генерала Кутузова. Образ и характеристика Кутузова в романе «Война и мир» Льва Толстого помогают увидеть причины поражения Русской армии в сражениях против французов.

Портрет Михаила Илларионовича Кутузова

Лицо фельдмаршала легко узнаваемо на исторических картинах, потому что ему пришлось потерять один глаз в турецких баталиях. Глубокий шрам придавал мужчине устрашающее выражение лица. Часто он носил черную повязку на изуродованной половине, чтобы не вызывать к себе сострадание невидящим глазом. Но шрам на виске от измайловской пули все равно оставался открытым.

Зато Кутузову свойственна была чуть заметная улыбка, превращающая его в заботливого старика. Лев Толстой часто упоминает об этой доброй, отеческой улыбке, располагающей к себе офицеров и простых солдат. Старческая одутловатость лица свидетельствовала о винных излияниях, необходимых для согрева и поднятия духа в полевых условиях.

Когда главнокомандующий прощается с Багратионом перед боем, по его щеке течет слеза из одинокого глаза. Лицо от влаги становиться мягким, выражает заботу и переживания. В конце Михаил Илларионович подставляет своему лучшему генералу щеку для поцелуя. Кутузов вел себя неприхотливо относительно быта, мог принимать генералов в расстегнутом мундире, потому что воротник жал его жирную шею.

Старик любит подремать в своем вольтеровском кресле, склонив на грудь голову, покрытую седыми волосами. Сутулость гнет его плечи книзу на седьмом десятке лет жизни, но он прекрасно держится в седле, как подобает командующему армией.

Человеческие достоинства и недостатки Кутузова

Михаилу Илларионовичу присуща доброта , он легко прощает капитана, разжалованного за хулиганство. Генерал умен и внимательный к мелочам, способный заприметить, каждую деталь формы, стоящего перед ним адъютанта. Всегда невозмутимый герой сохраняет спокойствие в критический момент в любой сложной ситуации. Всячески старается скрыть волнение и не выдать лихорадочно проносящихся мыслей в голове.

Главнокомандующий сдержан в ораторстве, особенно когда надо выступать перед всей армией. У него правильно поставлена речь, он изъясняется с изяществом, как и принято при дворе. Простой персонаж, созданный автором на основе исторических свидетельств, читатель видит, прежде всего, обыкновенным человеком. Маленькие радости интересуют его, неловкие слабости подчеркивают естественные недостатки характера.

Кутузов, как всякий любящий отец , писал письма своим детям. В свободное время он наслаждался хорошей художественной книгой и обожал скоротать вечер в обществе красивых женщин. Ему было свойственно отпускать шутки, чтобы разрядить обстановку. Шутил генерал одинаково задорно в обществе высших чинов, офицеров, солдат.

Самая важная черта характера Кутузова, по мнению автора, заключалась в том, что умел ласково разговаривать с солдатами . В его голосе звучало уважение, понимание и забота. Поглядывая на изношенные сапоги рядовых солдат, он так грустно покачивал головою, что каждому, наблюдая за стариком, становилось понятно, как тот огорчен.

В свое время генерал получил хорошее образование , его знание французского и немецкого языков вызывает уважение у Болконского. Командующий принял Андрея очень благожелательно, как сына своего старого друга, зная цену настоящей дружбе, проверенной в сражениях с врагом. Даже молодой князь хорошо знал о способности старика рыдать всхлипывая.

Кутузов часто крестился, как человек глубоко верующий полагался на силу господнюю, доверял крестному знамению. Лев Толстой восхищается боевым умением полководца, через слова автора читатель узнает, каким умным, мудрым был Старый ли Севера, как его величали враги. Но власть состарившегося генерала над армией была весьма условной. Ему приходилось в точности придерживаться предписаний, приходивших из Петербурга от военного руководства.

В создавшейся ситуации Кутузов предпочитал не вмешиваться в естественный ход событий, оставаясь при своем мнении, придерживаясь собственной точки зрения, но не имея возможности использовать свой опыт ведения сражений.

Эпопея «Война и мир» Л. Н. Толстого — величайшее произведение русской и ми-ровой литературы. Писатель дал в ней ши-рокую картину жизни русского общества в период с 1805 по 1820 год. В центре ро-мана — разгром русскими в 1812 году не-победимой до тех пор армии Наполеона. На фоне исторических событий дана хро-ника жизни трех дворянских семей — Рос-товых, Болконских и Безуховых. Но наряду с вымышленными героями в романе изоб-ражены подлинные исторические лица — Кутузов, Наполеон, Александр I, Сперан-ский и др. Воссоздавая исторические со-бытия, автор показывает истинно народ-ный характер Отечественной войны.

В отличие от отдельных исторических деятелей, например Александра, Напо-леона, думающих о славе, о власти, Куту-зов способен понять простого человека и сам по натуре простой человек. Тол-стой великолепно запечатлел некоторые черты характера великого русского пол-ководца: его глубокие патриотические чувства, любовь к Отечеству и ненависть к врагу, близость к солдату. Кутузов был связан с народом тесными духовными узами, и в этом его сила как полководца. В решающие моменты военной кампании 1812 года Кутузов ведет себя и действует как полководец, близкий и понятный ши-роким солдатским массам, как подлин-ный русский патриот.

Основным художественным приемом, который использует Л. Н. Толстой, явля-ется антитеза. Этот прием — стержень произведения, пронизывающий весь ро-ман снизу доверху. Противопоставлены философские понятия в заглавии романа, события двух войн (войны 1805—1807 го-да и войны 1812 года), сражения (Аустер-лиц и Бородино), социумы (Москва и Пе-тербург, светское общество и провинци-альное дворянство), действующие лица. Характер противопоставления носит и описание двух полководцев — Кутузова и Наполеона.

В романе Кутузов противопоставлен и немецкому генералитету, всем «пфулям», «вольцогенам», преследующим ко-рыстные цели, он во всем противостоит Наполеону. Весь облик Наполеона, ини-циатора захватнической, несправедли-вой войны, ненатурален и лжив. А образ Кутузова является воплощением просто-ты, добра и правды. Однако теория фата-лизма, которой придерживался Толстой, сказалась также и на трактовке образа Кутузова. Наряду с исторически и психо-логически верными чертами его характе-ра имеются и надуманные черты. Кутузов был гениальным полководцем, он прошел прекрасную военную школу под руковод-ством Суворова, все его операции отлича-лись глубиной стратегического замысла. Отечественная война 1812 года явилась триумфом его полководческого искусст-ва, которое оказалось выше военных за-мыслов Наполеона. В своей многогранной военной и дипломатической деятельности Кутузов проявлял глубокий и проница-тельный ум, незаурядные организатор-ские способности, использовал практиче-ский военный опыт.

Толстой изображает Кутузова как муд-рого полководца, глубоко и верно пони-мающего ход событий: не случайно пра-вильная оценка Кутузовым хода событий всегда подтверждается впоследствии. Так, он верно оценил значение Бородин-ского сражения, заявив, что это — побе-да. Как полководец он явно стоит выше Наполеона. Именно такой военачальник был нужен для ведения войны 1812 года, и Толстой подчеркивает, что после пере-несения войны в Европу русской армии потребовался другой главнокомандую-щий: «Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер».

Антиподом Кутузова в романе является Наполеон. Толстой решительно выступил против культа Наполеона. Для писателя Наполеон — агрессор, напавший на Рос-сию. Он сжигал города и села, истреблял русских людей, грабил, уничтожал вели-кие культурные ценности, приказал взо-рвать Кремль. Наполеон — честолюбец, стремящийся к мировому господству. В первых частях романа автор со злой иро-нией говорит о преклонении перед Напо-леоном, которое возникло в высших светских кругах России после Тильзитского мира. " Толстой характеризует эти годы как «время, когда карта Европы перерисовы-валась разными красками каждые две недели», и Наполеон «уже убедился, что не нужно ума, постоянства и последова-тельности для успеха». С самого начала романа Толстой ясно выражает свое от-ношение к государственным деятелям той эпохи. Он показывает, что в поступ-ках Наполеона, кроме прихоти, не было никакого смысла, но «он верил в себя, и весь мир верил в него».

Если Пьер видит в Наполеоне «величие души», то для Шерер Наполеон — вопло-щение французской революции и уже по-этому злодей. Юный Пьер не понимает того, что, став императором, Наполеон предал дело революции. Пьер защищает и революцию, и Наполеона в равной ме-ре. Более трезвый и опытный князь Анд-рей видит жестокость Наполеона и его деспотизм, а отец Андрея, старик Болкон-ский, сетует, что нет Суворова, который показал бы французскому императору, что значит воевать.

Каждый персонаж романа думает о На-полеоне по-своему, и в жизни каждого ге-роя полководец занимает определенное место. Надо сказать, что и по отношению к Наполеону Толстой был недостаточно объективен, утверждая: «Он был подобен ребенку, который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что он правит». Но Наполеон в войне с Россией не был бессилен. Он просто оказался слабее своего противника — «сильнейшего духом», по выражению Тол-стого.

Писатель рисует Наполеона, знамени-того полководца и выдающегося деятеля, как «маленького человека» с «неприятно-притворной улыбкой» на лице, с «жирной грудью», «круглым животом» и «жирными ляжками коротеньких ног». Наполеон предстает в романе как самовлюблен-ный, самонадеянный властитель Фран-ции, упоенный успехом, ослепленный славой, считающий себя движущей си-лой исторического процесса. Безумная гордость заставляет его принимать ак-терские позы, произносить напыщенные фразы. Всему этому способствует рабо-лепие окружения императора. Наполеон Толстого — «сверхчеловек», для которого имеет интерес «только то, что происходило в его душе». А «все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли». Не случайно слово «я» — лю-бимое слово Наполеона. Насколько Ку-тузов выражает интересы целой нации, настолько Наполеон мелок в своем эгоцен-тризме. Сопоставляя двух великих полко-водцев. Толстой делает вывод: «Нет и не может быть величия там, где нет простоты, добра и правды».

Между тем Л. Н. Толстой всюду стре-мится отметить, что Кутузов был лишь мудрым наблюдателем событий, что он ничему не мешал, но и ничего не органи-зовывал. В соответствии со своими исто-рическими взглядами, в основе которых лежало отрицание роли личности в исто-рии и признание извечной предопреде-ленности исторических событий, автор раскрывает образ Кутузова как пассив-ного созерцателя, являвшегося якобы лишь послушным орудием в руках Прови-дения. Поэтому у Толстого «Кутузов пре-зирал ум и знание и знал что-то другое, что должно было решить дело». Это дру-гое — «старость» и «опытность жизни». Князь Андрей при встрече с Кутузовым заметил, что у него осталась лишь «одна способность спокойного созерцания со-бытий». Он «ничему полезному не поме-шает и ничего вредного не позволит». По мнению Толстого, Кутузов руководил только моральным духом войска. «Долго-летним военным опытом он знал и стар-ческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся со смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решает участь сражения не распоря-жения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он сле-дил за этой силой и руководил ею, на-сколько это было в его власти». Все это высказано с намерением принизить орга-низаторскую роль Кутузова в Отечествен-ной войне. Кутузов, разумеется, прекрас-но понимал, что все из перечисленных элементов играют свою (в зависимости от обстоятельств) большую или меньшую роль в войне. Иногда это место, иногда вовремя отданное распоряжение главно-командующего, иногда превосходство в вооружении.

Однако мощный реализм Толстого не-редко преодолевает путы фаталистичес-кой философии, и на страницах романа появлялся Кутузов, полный кипучей энер-гии, решимости, активного вмешательст-ва в ход военных действий. Таким мы видим Кутузова, когда потрясенный рас-сказом князя Андрея о бедствиях Рос-сии, «с злобным выражением лица» он говорит по адресу французов: «Дай срок, дай срок».

Таков Кутузов и в Бородинском сраже-нии, когда немец Вольцоген, холодным умом и сердцем равнодушный к судьбе России, докладывает ему, по поручению Барклая-де-Толли, что все пункты русских позиций в руках неприятеля и что войска бегут. А какова энергия, решимость, сила гениальной проницательности Кутузова на военном совете в Филях, когда он отдавал приказ об оставлении Москвы во имя спа-сения России и русской армии! В этих и не-которых других эпизодах романа перед на-ми подлинный полководец Кутузов.

Можно сказать, что образ Кутузова са-мый противоречивый в романе, потому что художественные описания Толстого противоречат его философским взглядам. В одних мы видим Кутузова пассивным созерцателем, в других — истинным пат-риотом, подлинным полководцем. Но, не-смотря ни на что, «Война и мир» — увле-кательное произведение. Толстой много рассуждает о человеке вообще, как о не-кой абстракции, лишенной каких-либо сословно-классовых, национальных и вре-менных признаков. И как бы писатель ни доказывал, что все случилось по воле Провидения и что личность не играет ни-какой роли в истории, время показало, что Кутузов действительно гениальный полко-водец, и его роль в исходе Отечественной войны велика.

Образ Кутузова в романе «Война и мир»

Эпопея “Война и мир” - величайшее произведение русской и мировой литературы. Л. Н. Толстой нарисовал в ней широкую картину жизни русского общества в период с 1805 по 1820 год. В центре романа - разгром русским народом в 1812 году непобедимой до тех пор армии Наполеона. На фоне исторических событий дана хроника жизни трех дворянских семей - Ростовых, Болконских и Безуховых. Но наряду с вымышленными героями изображены подлинные исторические лица - Кутузов, Наполеон, Александр I, Сперанский и другие. Воссоздавая исторические события, автор показывает истинно народный характер Отечественной войны.

В отличие от исторических деятелей типа Александра I, Наполеона, думающих лишь о славе, о власти, Кутузов способен понять простого, человека и сам по натуре простой человек. Толстой великолепно запечатлел некоторые черты, характера великого русского полководца: его глубокие патриотические чувства, его любовь к русскому народу и ненависть к врагу, близость к солдату. Кутузов был связан с народом тесными духовными узами, и в этом была его сила как полководца. В решающие моменты всей военной кампании 1812 года Кутузов ведет себя как полководец, близкий и понятный широким солдатским массам, он действует, как подлинный русский патриот. В романе Кутузов противопоставлен немецкому генералитету, всем этим пфулям, вольцогенам, преследующим корыстные цели, он во всем противостоит Наполеону. Весь облик Наполеона, предводителя захватнической, несправедливой войны был ненатурален и лжив. А образ Кутузова является воплощением простоты, добра и правды. Однако теория фатализма сказалась также и на трактовке образа Кутузова в романе. Наряду с исторически и психологически верными чертами его характера имеются и ложные черты. Кутузов был гениальным полководцем, он прошел прекрасную военную школу под руководством Суворова, все его операции отличались глубиной стратегического замысла. Отечественная война 1812 года явилась триумфом его полководческого искусства, которое оказалось выше полководческого искусства Наполеона. В своей многогранной военной и дипломатической деятельности Кутузов проявлял глубокий и проницательный ум, огромную опытность, незаурядные организаторские способности. Между тем Л. Н. Толстой всюду стремится отметить, что Кутузов был лишь мудрым наблюдателем событий, что он ничему не мешал, но в то же время ничего не организовывал. В соответствии со своими историческими взглядами, в основе которых лежало отрицание роли личности в истории и признание извечной предопределенности исторических событий, автор рисует Кутузова пассивным созерцателем, являвшимся якобы лишь послушным орудием в руках провидения. Поэтому у Толстого Кутузов “презирал ум и знание и знал что-то другое, что должно было решить дело”. Это другое “старость” и “опытность жизни”. Князь Андрей при встрече с ним заметил, что у Кутузова осталась лишь “одна способность спокойного созерцания событий”. Он “ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит”. По мнению Толстого, Кутузов руководил лишь моральным духом войска. “Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся со смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сражения не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти”. Все это высказано с намерением принизить организаторскую роль Кутузова в Отечественной войне. Кутузов, разумеется, прекрасно понимал, что все из перечисленных элементов играют свою, в зависимости от обстоятельств, большую или меньшую роль в войне. Иногда это “место”, иногда вовремя отданное “распоряжение главнокомандующего”, иногда превосходство в вооружении. Однако мощный реализм Толстого нередко преодолевает путы фаталистической философии, и на страницах романа появлялся Кутузов, полный кипучей энергии, решимости, активного вмешательства в ход военных действий. Таким мы видим Кутузова, когда потрясенный рассказом князя Андрея о бедствиях России, “с злобным выражением лица” он говорит по адресу французов: “Дай срок, дай срок”. Таков Кутузов и на Бородинском сражении, когда немец Вольцоген со своим холодным умом и сердцем, равнодушный к судьбе России, докладывает ему по поручению Барклая де Толли, что все пункты русских позиций в руках неприятеля и что войска бегут. А какую мы видим энергию решимости, силу гениальной проницательности Кутузова на военном совете в Филях, когда он отдает приказ об оставлении Москвы во имя спасения России и русской армии! В этих и некоторых других эпизодах романа перед нами подлинный полководец Кутузов.

Мне кажется, что образ Кутузова самый противоречивый, потому что в своих художественных главах Толстой противоречит своим философским главам. В одних мы видим Кутузова пассивным созерцателем, в других - истинным патриотом, подлинным полководцем. Но несмотря ни на что, “Война и мир” - замечательное произведение. Толстой много рассуждает о человеке вообще, как о некой абстракции, лишенной каких-либо сословие-классовых, национальных и временных признаков. И как бы Толстой ни доказывал, что все случилось по воле провидения, и что личность не играет никакой роли в истории, я считаю, что Кутузов действительно гениальный полководец, и его роль в исходе Отечественной войны велика.

КУТУЗОВ МИХАИЛ ИЛЛАРИОНОВИЧ

Персонаж романа-эпопеи Л.Н. Толстого «Война и мир», в повествовании представлен в точных хронологических описаниях от октября 1805 по декабрь 1812 года.

Характеристика Кутузова в романе.

Портрет полководца складывается из отдельных деталей, которые рассеяны на протяжении нескольких страниц. Он «тяжело ступает », шествует «медленно и вяло ». У него «жирная шея », «пухлое, изуродованное раной лицо », по которому изредка пробегает «чуть заметная улыбка ». Он пользуется уважением солдат :

«–...Сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
- А то нет! Вовсе кривой.
- Не... брат, глазастей тебя, сапоги и подвертки - все оглядел...»

11 октября 1805 года Кутузов проводит смотр пехотного полка у крепости Браунау в Австрии. За два месяца до этого он был назначен главнокомандующим русской армией, направленной на помощь союзной Австрии. Кутузов считает невыгодным соединение с австрийскими войсками под командованием эрцгерцога Фердинанда, поэтому на смотре он показывает генералу, представителю союзной армии, «печальное положение, в котором приходили войска из России». В то время как австрийский генерал, выполняя волю императора Франца I, настаивает на соединении войск, Кутузов, хорошо понимая невыгодное положение союзной армии, ведет сложную дипломатическую игру.

Кутузов «с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово », обращается к собеседнику:

«Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность, для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал».

Кутузов не страшится отклонить волю императора и прибегает к дипломатическим приемам и уловкам , чтобы не обострять отношения с союзниками. Он «поклонился, не изменяя улыбки », «кротко улыбался все с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это », «тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата ». Австрийцы, находясь в невыгодном положении, стремятся втянуть русскую армию в кампанию против Наполеона, Кутузов, прекрасно видя эти расчеты, искусно избегает военной и дипломатической ловушки. И даже тогда, когда представитель Франца I говорит, что из-за настоящего замедления «славные русские войска» и их главнокомандующие лишатся «тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах», Кутузов достойно парирует, скрывая свои твердые намерения за вежливыми выражениями:

«А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи».

Кутузов оставляет свои дипломатические приемы и уловки при появлении австрийского генерала Мака, сдавшего всю армию под Ульмом, и ведет себя просто и великодушно («...почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь»).

После поражения союзной армии «русские войска, до сих пор бывшие в бездействии», должны были встретиться с неприятелем. Кутузов искусно выводит русскую армию из-под удара превосходящих военных сил Наполеона, предпринимая маршевый бросок от Браунау до Ольмюца. Русская армия, преследуемая стотысячным французским войском, испытывая недостаток продовольствия, «поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она была настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтобы отступать, не теряя тяжестей». В отступлении по Дунаю проявился полководческий талант Кутузова. Он ставил единственную, почти недостижимую цель - «не погубив армии, подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России ».

Спешно отступая вниз по Дунаю, Кутузов впервые остановился 28 октября 1805 года тогда, когда армия перешла на левый берег и главные силы французов остались на правом. 30 октября Кутузов «атаковал находящуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее». Эта победа подняла дух войска, раздетого, изнуренного, на одну треть ослабленного отставшими, ранеными, убитыми и больными. После двухнедельного отступления «русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов».

1 ноября 1805 года в русском штабе было получено известие, что французская армия направилась в сторону Кутузова, собираясь отрезать его силы от войск, шедших из России. В невероятно трудных условиях, когда над русской армией нависла угроза разгрома, проявляются блестящие полководческие дарования Кутузова . Он проводит рискованную военную операцию, посылая четырехтысячный авангард Багратиона задержать французов. Прощаясь с Багратионом, от действий которого зависела судьба русской армии, Кутузов не произносит высокопарных слов («Ну, князь, прощай. Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг»). Он ведет себя естественно и просто:
«Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правою, на которой было кольцо, видимо-привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею ».

Багратион должен был в течение суток с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать неприятельскую армию, пока Кутузов с обозами достигнет Цнайма. Спасение русской армии казалось невозможным. Однако «странная судьба сделала невозможное возможным». Мюрат, командир французского авангарда, принял отряд Багратиона за всю армию Кутузова и предложил перемирие на три дня, чтобы дождаться своих войск, отставших по дороге из Вены. Получив известие о перемирии, Кутузов не только немедленно принимает его, но предлагает ни к чему не обязывающие условия капитуляции, что позволило выиграть время. Благодаря умелым действиям Кутузова русские войска избежали бессмысленных потерь при отступлении к Браунау и в ожидании подкрепления из России заняли в районе Ольмюца сильные позиции.

Аустерлицкое сражение

20 ноября 1805 года состоялось Аустерлицкое сражение. С самого начала Кутузов возражал против генерального сражения, которое навязывал Наполеон и которое Александр I решил дать, игнорируя мнение своего главнокомандующего. Накануне военного совета перед сражением на вопрос Андрея Болконского, своего адъютанта, Кутузов отвечает: «Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю... » В то время, пока на совете обсуждался план сражения генерала Вейротера, генерального квартирмейстера австрийского штаба, Кутузов был недовольным и сонным, неохотно играл роль председателя и руководителя военного совета. Он «в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал». Кутузову очевидно было, что сражение будет проиграно. План, основанный на расчетах устаревшей стратегии, не учитывал маневра противника и не имел достаточных данных об обстановке. Кутузов вынужден был подчиниться воле Александра I и союзников.

В утро сражения старый полководец казался изнуренным, раздражительным и даже желчным и злым. При виде российского и австрийского императоров Кутузов, который незадолго до этого, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза», становится другим: «Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему ». Александр I поспешно обращается к Кутузову, «в то же время учтиво взглянув на императора Франца: «Что ж вы не начинаете, Михаил Ларионович?» Все так же играя роль повинующегося, нерассуждающего генерала, Кутузов отвечает: «Поджидаю, ваше величество. Не все колонны еще собрались, ваше величество». Государь, рассчитывая на участие императора Франца, поучает: «Ведь мы не на Царицыном Лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки». Кутузов звучным голосом ясно и отчетливо выговаривает: «Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном Лугу». Ответ был настолько дерзким, что в свите государя на всех лицах «выразился ропот и упрек». После минутного молчания прежним тоном - тоном «тупого, нерассуждающего, но повинующегося генерала» - молвил: «Впрочем, если прикажете, ваше величество». Главнокомандующий «тронул лошадь и, подозвав к себе начальника колонны Милорадовича, передал ему приказание к наступлению».

В Аустерлицком сражении Кутузов был связан в своих действиях как главнокомандующий, но проявил храбрость и мужество как воин . При неожиданном появлении французов войска, пять минут назад проходившие мимо императоров, смешались и бросились бежать. «Не только трудно было остановить эту толпу, но невозможно было самим не податься назад вместе с толпой ».
Кутузов же остановился на месте и, прижимая платок к раненой щеке, указывал на бегущих: «Рана не здесь, а вот где!». «С величайшим усилием выбравшись из потока толпы влево, Кутузов со свитой, уменьшенной более чем вдвое, поехал на звуки близких орудийных выстрелов». Он на месте и тогда, когда французы, увидев его, выстрелили по нему, лишь простонал: «О-оох!» Указывая на бегущих русских солдат и неприятеля, Кутузов прошептал «дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом»: «Болконский, что ж это?» И прежде чем главнокомандующий договорил, князь Андрей, едва удерживая тяжелое знамя, «побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним».

Фактически отстраненный от командования после Аустерлица, Кутузов подвергся опале. Вслед за Александром I и двором светское общество Москвы показывало «нерасположение и неодобрение Кутузова ». Про него «никто не говорил, и некоторые шепотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром ». После Аустерлица Кутузов перемещают уже на второстепенные военные посты.
В начале Отечественной войны Кутузов возглавляет Петербургское и Московское ополчения. В критической обстановке лета 1812 года Александр I вынужден, уступая общественному мнению, назначить Кутузова главнокомандующим. 8 августа Кутузов принимает командование над всеми армиями.

Сражение под Бородином

17 августа он прибывает в войска и принимает решение дать Наполеону генеральное сражение под Бородином. Доклад дежурного генерала Денисова, как и прения накануне Аустерлицкого сражения семь лет назад, Кутузов слушал невнимательно, вернее, вовсе не слушал, он «знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен ».

Своей старостью и опытностью Кутузов «презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство ». Он «знал что-то другое, что должно было решить дело, - что-то другое, независимое от ума и знания ». Эту способность Кутузова уловил и постиг Андрей Болконский, служивший под его началом в войну 1805 года и в Отечественную войну 1812 года. Он, единственный из окружения главнокомандующего, знал Кутузова в непосредственных и искренних проявлениях характера.

Когда князь Андрей стал служить его адъютантом в войну 1805 года, то Кутузов счел своим долгом написать похвальное письмо его отцу. После Аустерлица в свете об Андрее Болконском уже «ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену у чудака-отца», Кутузов, единственный из всех, дал надежду старому князю. Он извещает его об участи Андрея:

«Ваш сын, в моих глазах, с знаменем в руках, впереди полка пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно, - жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».

Накануне Бородинского сражения, как и накануне Аустерлицкого, Андрей Болконский встречается с Кутузовым. В этом свидании открывается величие Кутузова, которое проявляется в его правдивости, доброте и простоте . Узнав о смерти старого князя Болконского, Кутузов «испуганно-открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: “Царство ему небесное! Да будет воля Божия над всеми нами!”» Он находит те слова, которые необходимо сказать князю Андрею в этой ситуации: «Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой». Кутузов «обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы ». «Грустно, очень грусто. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец... » При прощании он говорит князю Андрею: «...Помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец».

Андрей Болконский чувствует, что в «этом старике» оставались «одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий». Возвращаясь в свой полк, Болконский размышляет:
«Он понимает, что есть что-то сильнее и значительнее его воли, - это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной воли, направленной на другое ».
В размышлениях князя Андрея, последующих описаниях хода Отечественной войны выражена философская идея Толстого, согласно которой история вершится независимо от воли людей, даже таких выдающихся, как Кутузов и Наполеон . Бородинское сражение «не имело ни малейшего смысла» ни для русских, ни для французов. Русские и французы приблизились к тому, чего боялись больше всего на свете. Первые - «к погибели Москвы », вторые - «к погибели всей армии ». Полководцы «из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями». «Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно ». В ходе Бородинского сражения Кутузов «не делал никаких распоряжений, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему ».

«Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся со смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти ».

Отступление войск. Победа русской армии

Хотя в Бородинском сражении русские достигли успеха, стратегическая обстановка не позволяла перейти в контрнаступление. «Кутузов видел одно: защищать Москву не было никакой физической возможности».

Военный совет в Филях «не мог изменить неизбежного хода дел». Понимая, что речь идет о судьбе России, Кутузов не одобряет и не принимает плана начальника штаба графа Бенигсена, предлагавшего дать новое сражение французам. Кутузов исходил из того, что продвижение русских войск с правого фланга на левый в близком расстоянии от неприятеля опасно. Кроме Бенигсена, Ермолова, Дохтурова, Раевского это понимают все другие генералы. На совете «говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско». В ночь на 1 сентября Кутузов своей властью, врученной ему государем и отечеством, отдал приказ об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.

Сама мысль о приказании отступить и оставить Москву, которое он должен быть отдать, ужасала Кутузова . Это значило для него «отказаться от командования армией», а Кутузов любил власть, привык к ней. И в то же время он «убежден, что ему было пред- назначено спасение России и что потому только, против воли государя и по воле народа, он был избран главнокомандующим », и «что он один в этих трудных условиях мог держаться во главе армии, что он один во всем мире был в состоянии без ужаса знать своим противником непобедимого Наполеона ».

Сдав без боя Москву, Кутузов сохраняет армию и, совершив смелый маневр с Рязанской дороги на Калужскую, 6 октября одерживает победу в Тарутинском сражении.

Через месяц после сдачи Москвы Кутузов совершил переход от отступления к наступлению, в этом сражении обнажилась слабость французов, и наполеоновское войско получило толчок для бегства.

В описании Тарутинского сражения Толстой подчеркивает, что всякое сражение - Тарутинское, Бородинское, Аустерлицкое - «совершается не так, как предполагали его распорядители». На направление сражения влияет бесчисленное количество свободных сил, «ибо нигде человек не бывает свободнее, как во время сражения, где дело идет о жизни и смерти», оно «никогда не может быть известно вперед и никогда не совпадает с направлением какой-нибудь одной силы».

Как опытный охотник, Кутузов «знал, что зверь ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос ».

Единственным душевным желанием Кутузова была погибель французов, которую он предвидел один. В ночь на 11 октября получив известие о том, что Наполеон ушел из Москвы, он, повернувшись «к красному углу избы, черневшему от образов», сложив руки, дрожащим голосом сказал: «Господи, Создатель мой! Внял Ты молитве нашей... Спасена Россия. Благодарю Тебя, Господи!» И великий полководец, благодаря военной гениальности которого русские одержали победу в войне, заплакал .

После этого вся деятельность Кутузова заключалась «только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом », «не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчать движение своих войск ». Всем своим русским существом Кутузов знал и чувствовал то же, что чувствовал и каждый русский солдат: французы побеждены, враги бегут, и надо выпроводить их за пределы отечества. И «вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода ».

Постигая волю Провидения, Кутузов подчинил ей всю свою личную волю. Он являл «необычайный в истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события ».

Деятельность Кутузова была направлена к одной и той же цели, цели достойной и совпадающей с волею всего народа. И эта цель была полностью достигнута. Он «ни- когда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи». Кутузов «писал письма своим дочерям и m-rae Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что-нибудь доказывать».

От начала до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина до Вильны, Кутузов «ни разу ни одним действием» не изменил себе . Иногда он произносил слова совершенно бессмысленные, так как жизненный опыт убедил его в том, что «мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей».

И вместе с тем Кутузов, «так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственною целью, к достижению которой он шел во время всей войны ». Кутузов один говорил, что «Бородинское сражение есть победа» (он повторял это до самой своей смерти и устно, и в рапортах, и в донесениях); а «потеря Москвы не есть потеря России ». «На предложение Лористона о мире он отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа ». Кутузов «один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем». Он один, заслуживая немилость Александра, говорил, что «дальнейшая война за границей вредна и бесполезна».

Не только слова, но и действия Кутузова доказывают, что он один «понимал значение событий». Все его действия направлялись «к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска». Один, «в противность мнению всех», Кутузов указал «значение народного смысла события». Он ни разу не изменил народному смыслу - «неизбежному ходу событий» - во всю свою деятельность ни в словах, ни в действиях.

Кутузов обладал чистым и сильным народным чувством , которое являлось источником «необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений» . Народное чувство поставило Кутузова «на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то чтобы спасать и жалеть их ».

5 ноября, в первый день Красненского сражения, подчиняясь необходимости, Кутузов выступает перед солдатами и офицерами Преображенского полка. Речь главнокомандующего лаконична: «Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! » И тысячи голосов откликаются на его слова: «Ура-ра-ра!»

Голоса замолкают, главнокомандующий обращается ко всем: «Вот что, братцы». И это говорит уже не полководец-победитель, а «простой, старый человек, очевидно что- то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам». Он стоит перед ними в «белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах», и просит по-стариковски простодушно и мудро пожалеть пленных. «Вам трудно, да все же вы дома; а они - видите, до чего они дошли. Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята? »

В торжественной сначала, потом простодушно-стариковской речи главнокомандующего выразилось лежащее в душе каждого солдата «чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты ».

После Красненского сражения русские войска нанесли сокрушительный удар французам на Березине. «Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова». Недовольство Кутузовым, «презрение к нему и подтрунивание над ним выражались все сильнее и сильнее».

Люди, окружавшие Кутузова, не могли понимать его и считали, что «со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п.». Все, что говорил Кутузов («надо подождать провиант», «люди без сапог»), - «все это было так просто», а все, что предлагали генералы, - «так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были властные, гениальные полководцы».

Кутузов понимает, что роль сыграна и время его кончилось. И это действительно было так. В сентябре 1812 года Кутузову исполнилось 67 лет, земной жизни ему было отпущено еще семь месяцев. Он чувствовал «физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха».

29 ноября Кутузов въехал в Вильно. Здесь он отошел от всех военных и государственных забот и «погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него ». Он «неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни».

11 декабря в Вильну прибыл государь. Великий Кутузов, гениальный фельдмаршал (звание пожаловано 31 августа 1812 года), князь Смоленский (6 декабря 1812 года), полководец, благодаря мудрой стратегии которого Россия выиграла войну с Наполеоном, встречал Александра I.

На крыльце замка появилась «толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом ». Кутузов «надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт».

Когда Александр I высказал ему «неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу», на лице Кутузова было то «самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле». Кутузов считал, что война в Европе бессмысленна, «новая война не может улучшить положение и увеличить славу России». Он становился «помехой и тормозом предстоящей войны». Не объявляя Кутузову, «ту почву власти, на которой он стоял», передали государю: штаб фельдмаршала переформировали, «и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю».

Когда Кутузов был необходим, он естественно, просто и постепенно явился «из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию». Когда роль была сыграна, на его место явился новый, требовавшийся деятель «точно так же естественно, постепенно и просто».

Для новой войны, «для движения народов» стал необходим Александр I, обладающий другими свойствами, взглядами, движимый другими побуждениями. После того «как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы», Кутузову, представителю народа и народной войны, «ничего не оставалось, кроме смерти».

Роман Толстого “Война и мир” - глубочайшее постижение социального общественного развития, философии, истории. Предметом художественного исследования является в нем роль выдающейся личности. Закономерно, что на страницах книги мы видим множество реальных исторических фигур: Наполеона, Александра I, Багратиона, Сперанского, Кутузова...

В многочисленных философских отступлениях Толстой решительно отстаивает провиденциализм - учение, объясняющее ход исторических событий волей провидения, Бога. Все-таки нельзя игнорировать религиозный аспект взглядов великого мыслителя. Иначе не понять и той роли, которую сыграли в истории человечества два антипода - Наполеон и Кутузов.

Выдвижение на политическую арену того или иного деятеля - это, по мнению Толстого, историческая необходимость. Важно то, в какой степени остается человек верен своему предназначению, высшему духовному началу в самом себе. Бесполезно противиться естественному ходу событий, бесполезно пытаться исполнять роль гения, вершителя судеб человечества. Так, Наполеон склонен к театральным эффектам, к самолюбованию. Он утрачивает дух правды, простоты и добра. Для него люди на поле сражения - это только шахматные фигуры. Однако реальная история оказывается сложнее шахматной партии. Позорное бегство французского императора из России - наглядное тому подтверждение. . .

Видное место в романе “Война и мир” занимает образ народного полководца Кутузова. Внешний облик его чем-то напоминает портреты простых русских солдат. Кутузов остается самим собой и на военном совете, и на поле боя. В нем нет театральности, ложной торжественности. Он отлично знает и понимает настроение армии. Смотр полка в Браунау проводится с одной лишь целью - показать союзникам, что русские войска устали. В свою очередь, приказ Багратиону начать Шенграбенское сражение мало напоминает язык субординации и устава. Кутузов провожает четырехтысячный русский отряд “на великий подвиг”. И он жалеет тех, кто неизбежно погибнет в неравной схватке с французами. Погибнет ради спасения армии. Вспомним и другой эпизод - Аустерлицкое сражение. Кутузов не торопится выполнить приказ императора о вводе войск в бой. Полководец отлично понимает, что боевой дух солдат низок и на победу надеяться не приходится. И это провидческое чувство не обманывает его.

Война 1812 года выдвигает фигуру Кутузова в первый ряд крупнейших военных деятелей эпохи. Избрание его главнокомандующим закономерно. Именно на чувстве патриотизма, “которое более или менее смутно испытывали все, и основано то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям избранию Кутузова в главнокомандующие”.

Бородинское сражение - один из кульминационных моментов войны с французами. От исхода его зависит очень многое. Как же ведет себя Кутузов? “Он не делал никаких распоряжений, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему”. Странное поведение для полководца, но в этой кажущейся пассивности проявляются глубокий ум, знание ситуации. Кутузов уверен, что “решают участь сражения не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти”. Следовательно, нельзя считать Кутузова пассивным созерцателем. Об этом же свидетельствуют и проницательные мысли Андрея Болконского о русском главнокомандующем: “Он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что-то сильнее и значительнее его воли - это неизбежный ход событий, и он умеет предвидеть их, осмыслить их значение, и в силу этого отречься от участия в них, от своей личной воли, направленной на ситуативно правильное”.

Все поведение Кутузова во время войны с французами - подчинение себя самого и русской армии “неизбежному ходу событий”. Совет в Филях, решение оставить Москву (вопреки воле императора) - важнейшие вехи биографии героя. В эпизодах полководец показан старым, немощным человеком. Может показаться, что принятие решения оставить историческую столицу государства - плод малодушия, результат роковой ошибки. Так думают и некоторые из русских генералов. Но они ошибаются. Кутузов по-настоящему мудр. Захват Москвы врагом становится не триумфом, а тяжким поражением деморализованной армии французов.

Говоря о Кутузове, следует упомянуть еще две его существенные черты - религиозность и способность к состраданию. Эти качества сближают главнокомандующего с другими героями войны 1812 года. Вспомним сцену молебна перед Бородинским сражением. Толстой показывает религиозное единение русских людей. Кутузов “с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе... поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы”. Связь между этой сценой и победой на Бородинском поле несомненна...

Во время панического бегства французов из России Кутузов всячески удерживает русские войска от бесполезных атак.. Мстительность чужда и простому русскому солдату, и главнокомандующему. После Красненского боя Кутузов жалеет пленных французов:

“Пока они были сильны, мы их не жалели, а теперь и пожалеть можно. Тоже и они люди”. И эти слова старого полководца находит отклик в сердцах русских...

В финале романа “Война и мир” Толстой говорит о смерти Кутузова: “Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер”.

В романе “Война и мир” образ Кутузова не сводится лишь к каким-то “полководческим доблестям”: мужеству, умению руководить войсками на поле боя и т. п. Нет! У Толстого все глубже и тоньше. Величие Кутузова в том и заключается, что он не пытается противиться естественному ходу событий, “понимает, что есть что-то сильнее и значительнее его воли...”