Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

В начале ХХ века, накануне Первой мировой войны в армиях континентальных европейских государств (без учета флота, а значит и без учета Англии) примерно 70% солдат составляла пехота, 15% - артиллерия, 8% - кавалерия, оставшиеся 7% приходились на авиацию, связь, инженерные и автомобильные войска. Такое же соотношение было и в русской армии.

Основной боевой единицей был полк, и в русской армии он был как одна большая семья. Русские пехотные и кавалерийские полки, кроме номеров, имели названия по городам. Название указывало на место рождения полка или было символическим. Города "шефствовали" над "своими" полками, поддерживали связи, присылали подарки. Казачьи полки назывались по месту формирования, а номер означал очередность призыва.

В полках были очень сильны боевые традиции. Из 350 полков русской пехоты, участвовавших в Великой войне, 140 существовали от 60 до 230 лет, то есть были кадровыми, из них 16 гвардейских полков. Любой офицер и солдат знал историю своей части так детально, будто речь шла о собственных предках. Очень престижными были коллективные отличия, заслуженные полками за подвиги прошлых войн - это могли быть наградные знамена, добавка к названию, серебряные трубы, особые значки или отклонения в форме мундира (например, Апшеронскому полку полагались красные отвороты на сапогах в память о том, что в битве при Кунерсдорфе во время Семилетней войны полк выстоял "по колено в крови").

Памятный знак в честь 200-летия Апшеронского полка
с перечислением сражений, в которых он принимал участие

Очень высоко ставилось понятие офицерской чести. Но и понятию солдатской чести придавалось огромное значение. Устав гласил: "Солдат есть имя общее, знаменитое, имя солдата носит всякий военный служащий от генерала до последнего рядового".

Важнейшую роль играли унтер-офицеры. Это были профессионалы высочайшего уровня, костяк любого полка, "отцы родные" солдат - их непосредственные учителя и наставники.

Армия воспитывалась в строгой духовности, священник в полку был далеко не последним лицом. При этом допускалась широкая веротерпимость - мусульманам, католикам, лютеранам, даже язычникам из народов Поволжья и Сибири разрешалось отправлять свои обряды, присягу каждый принимал по обычаям своей веры.

Нередко полковые священники непосредственно принимали участие в боевых действиях своих полков, конечно же, не беря в руки оружия, но до конца исполняя свой пастырский долг. Таких примеров великое множество, приведу лишь один, описанный в "Вестнике военного и морского духовенства" №1 за 1915 год :
"О полковом священнике 5-го Финляндского стрелкового полка о. Михаиле Семенове сообщают, что 27 августа в бою при деревне Нерово о. Михаил в епитрахили и имея на груди дароносицу со Святыми Дарами все время находился на передовых позициях под жестоким шрапнельным и ружейным огнем. Здесь он лично перевязывал раненых, отправляя их затем на перевязочный пункт, спокойно напутствовал и причащал тяжелораненых. По окончании боя о. Михаил ночью совершил погребение здесь же на передовых позициях убитых в бою.
17 сентября в бою у д. Орская о. Михаил был контужен, но, несмотря на это, лично вынес из-под огня тяжело раненого и доставил его на перевязочный пункт, где причастил всех раненых, напутствовал умирающих и похоронил убитых.
18 сентября, в 12 часов дня, противник стал сильно теснить левый фланг всего боевого расположения; в час дня батальон одного из полков, расположившийся на крайней левой позиции, не выдержал жестокого шрапнельного огня противника и стал поспешно оставлять позиции, грозя увлечь за собой примыкающие к нему части. Видя серьезность создавшегося положения, о. Михаил, не обращая внимания на непрерывный огонь, надев епитрахиль, бросился вперед и остановил часть отступающих".

В подготовке пехоты важное значение все еще имел штыковой бой, учили ему основательно, существовало настоящее искусство фехтования на штыках. А конницу, соответственно, учили мастерски владеть шашками. С началом войны каждому кавалерийскому и пехотному полку придавалась пулеметная команда (8 пулеметов и 80 человек).

В ходе разрастания Великой войны в первую очередь выбивался цвет кадровой армии. Так, только в гвардейских полках к концу 1914 года выбыло 70% нижних чинов (рядовых и унтер-офицеров) и 27% офицерского состава. А уже на второй год войны кадровый состав русской армии был почти полностью сменен на мобилизованных.

Кадровый офицерский корпус русской армии во время Первой мировой войны нес тяжелейшие потери. В 1914 году офицерами стали 2400 юнкеров и пажей. На выпуске юнкеров в Царском селе император Николай II сказал: "Помните еще, что я вам скажу. Я нисколько не сомневаюсь в вашей доблести и храбрости, но мне еще нужна ваша жизнь, так как напрасная убыль офицерского состава может привести к тяжелым последствиям. Я уверен, что, когда нужно, каждый из вас пожертвует своей жизнью. Но решайтесь на это в крайней необходимости. Иначе, прошу вас - беречь себя".

Николай II проводит смотр юнкеров в Царском селе:

Но как было уберечь себя русским офицерам, когда в Уставе русской армии было написано, что офицер своим примером должен увлечь солдат в атаку. В уставах других армий целесообразности давали предпочтение перед доблестью. Может быть, поэтому за первые два года войны из 46-тысячного офицерского копруса среди офицеров младшего звена мало кто остался в строю.
Уже в 1916 году офицерский корпус состоял на 90% из офицеров запаса или получивших офицерский чин на фронте и подготовленных на скорую руку в юнкерских училищах.

Стоит ли после этого удивляться тому факту, что в Гражданской войне, развернувшейся в России еще в ходе Первой мировой, значительная часть офицеров сознательно выступила на стороне "красных"?

Кстати, нельзя не отметить, что упреки в адрес представителей аристократии по поводу того, что будто бы они отсиживались в тылу в своих дворцах и поместьях, когда простой народ проливал свою кровь, не совсем справедливы.
Так, в Великой войне приняли активное участие даже многие члены императорской фамилии. К примеру, бесстрашно воевал, командуя знаменитой Кавказской "дикой" дивизией, состоящей из горцев, великий князь Михаил Александрович, брат царя Николая II. Пять сыновей великого князя Константина Константиновича Романова воевали на фронтах Великой войны, а один из них - Олег Константинович пал смертью храбрых, сложив свою голову за Отечество.

Продолжение следует...

Благодарю за внимание.
Сергей Воробьев.

И государственные деятели . После долгих уговоров, в том числе при участии попечителей в Лондоне , куда Бейли заранее решил пожертвовать картины, Коуп принял предложение взяться за огромных размеров полотно, на котором должны были быть изображены 22 морских офицера Британской империи. Выбор Коупом данной темы был обусловлен его собственным интересом к Королевскому военно-морскому флоту , в связи с чем он признавался, что чувствует себя «немного моряком». Спустя два года, в 1921 году, работа над картиной была закончена, после чего она выставлялась в Королевской академии , а затем была передана в коллекцию Национальной портретной галереи. В течение более 50 лет, с 1960 года, работа не выставлялась из-за своего плохого состояния. В 2014 году, к столетию со дня начала Первой мировой войны, картина была наконец отреставрирована и заняла полагающееся ей место в зале Национальной портретной галереи.

История

Артур Стокдейл Коуп

В ноябре 1918 года арт-дилер Мартин Леггатт позвонил по телефону директору Национальной портретной галереи в Лондоне Джеймсу Милнеру , чтобы обсудить с ним заказ южноафриканского финансиста сэра Абрахама Бейли, 1-го баронета Бейли , желавшего сохранить на картине память о «великих воинах, бывших орудием спасения империи» и «доблестных моряках, разделивших величие победы», продемонстрировав тем самым, как «империя ведёт успешную политику в таких далеко находящихся от неё колониях». После консультаций Милнера и председателя Попечительского совета галереи лорда Диллона с баронетом Бейли было принято решение о расширении заказа. Бейли согласился разделить заказ на две картины, на которых были бы изображены отдельно представители армии и флота, а затем добавил ещё и третью - с государственными деятелями. Решение о выборе художников для написания картин Бейли оставил на волю попечителей галереи, несмотря на то, что он обладал большим состоянием и легко мог позволить заказать работу у любого художника того времени за любые деньги . Выбор пал на Артура Стокдейла Коупа , известного английского художника . За свою творческую карьеру, начавшуюся в 1876 году, Коуп выставил в Королевской академии художеств и Королевском обществе портретистов более двух сотен картин, натурщиками для которых в том числе были британские монархи Эдуард VII , Георг V и Эдуард VIII , кайзер Вильгельм II и архиепископ Кентерберийский . Находясь под влиянием Уолтера Сикерта и Джеймса Уистлера , в своём творчестве Коуп использовал «мутную» палитру коричневых и серых оттенков кремовых и бежевых тонов с небольшими вкраплениями красного цвета в сочетании со светотенью , что придавало его картинам, исполненным в традиционном стиле , эффект драматизма . Помимо этого, Коуп был близким другом директора военно-морской разведки вице-адмирала Уильяма Холла , что вполне могло повлиять на уровень понимания художником того предмета, который ему было поручено изобразить .

10 января 1919 года председатель Попечительского совета галереи лорд Диллон в письме Коупу попросил его исполнить один из заказов Бейли :

Попечители приняли предложение о написании в дар этой галерее трёх групп самых выдающихся современников британской национальности в память об их службе Империи во время Великой войны. Жертвователь пожелал пригласить трёх разных художников для написания этих групп и оставил выбор кандидатур на волю наших попечителей. Я по пожеланию моих коллег и от их имени хочу узнать у Вас, готовы ли Вы написать одну из этих групп, а именно ту, которая представляет государственных деятелей.

Оригинальный текст (англ.)

The Trustees have accepted an offer to have painted for presentation to this Gallery three groups of the most distinguished contemporaries of British nationality to commemorate their services to the Empire during the Great War. The donor, who desires that three different artists should be invited to paint these groups, has left the nominations in the hands of the Trustees. I am desired by my colleagues to enquire on their behalf whether you would be willing to undertake to paint one of these groups, namely that representing the statesmen.

Через два дня Коуп направил лорду Диллону ответное письмо, в котором высоко оценил честь, оказанную ему предложением о написании одного из групповых портретов, отметив, что «я не знаю, предполагается ли вообще, что художникам будет предоставлена свобода выбора своего предмета, но, при всём уважении, я бы - если бы это было возможно - в значительной степени предпочёл бы написать полотно с военными моряками, чем с государственными деятелями». Коуп пояснил, что причины этого решения сформировались под влиянием мнений многочисленных друзей и собственного интереса к флоту, признавшись в том, что он «сам немного моряк», в то время как в отношении к политике - «немного холоден». После этого предложение о написании группы государственных деятелей было направлено Джону Сингеру Сардженту , однако он тоже отказался, но в то же время взялся за картину «Генералы Первой мировой войны », тогда как к работе над полотном «Государственные деятели Первой мировой войны » приступил Джеймс Гатри . По словам историка Майкла Говарда , отказавшись писать портреты государственных деятелей, Коуп и Сарджент таким образом выразили широко распространённое среди общественности мнение о том, что именно политики причастны к развязыванию войны. В конце концов попечители согласились с предложением Коупа и отдали ему заказ на картину в память о высших офицерах Королевского военно-морского флота , участвовавших в Первой мировой войне .

Список офицеров, которых нужно было изобразить на картине, был составлен секретарём Адмиралтейства сэром Освином Мюрреем в декабре 1918 года по предложению попечителей галереи. Мюррей внёс в список 20 кандидатур, к которым позднее были добавлены ещё два первых морских лорда - Баттенберг и Уэмисс . Не желая иметь ничего общего с этим проектом, от изображения на картине отказался адмирал флота Джон Фишер, 1-й барон Фишер (первый лорд Адмиралтейства в 1914-1915 годах), ещё в 1918 году вышедший со скандалом на пенсию по просьбе Черчилля и с тех пор ни с кем не общавшийся. В список по различным причинам, в том числе из-за непопулярности в среде общественности или из-за нехватки места на картине, не были включены адмирал флота сэр Генри Джексон (первый лорд Адмиралтейства в 1915-1916 годах), а также Дадли де Чайр и Реджинальд Таппер .

Композиция

Нельсон (Гуццарди)

Портрет Нельсона и циферблат в интерьере зала заседаний Адмиралтейства		Циферблат флюгера в зале заседаний Адмиралтейства

Картина написана маслом по холсту, а её размеры составляют 264,1 × 514,4 см . На картине изображены 22 высших офицера Королевского военно-морского флота, составлявшие примерно 10 процентов от всего числа адмиралов, находившихся на службе в 1914-1918 годах . Они сидят и стоят в зале заседаний Совета Адмиралтейства в старом здании Адмиралтейства в Уайтхолле , созданном в 1725 году по проекту архитектора Томаса Рипли и перестроенном в XIX веке . Зал отделан массивными деревянными панелями с колоннами классического стиля и декоративной резьбой на морские темы, в том числе с изображением навигационных инструментов . В центре стены зала размещён встроенный в панели циферблат, относящийся к XVIII веку и показывающий направление ветра в данный момент с помощью закреплённого на крыше флюгера. По обеим сторонам от циферблата висят две картины с эпизодами морских сражений парусной эпохи . С левой стороны на стене находится портрет Горацио Нельсона в полный рост кисти Леонардо Гуццарди , как бы напоминающий зрителю о великих военных победах прошлого, в частности о Трафальгарском сражении , во время которого сам адмирал и погиб . Примечательно, что важные стратегические вопросы обсуждались не в данном зале, а в кабинетах первого или второго морских лордов, где имелись соответствующие карты и документы. Плодом воображения художника оказались также позы и расположение фигур морских офицеров, некоторые из которых даже никогда не заходили в этот зал Адмиралтейства. Однако Коуп расположил героев своей картины более естественным образом, чем Сарджент, но одновременно не в такой активной беседе, как Гатри .

Фотогравюра по картине, 1920-е годы

В центре холста, буквально в центре событий, перед столом стоит первый военно-морской лорд граф Битти , будто переглядывающийся с Нельсоном для получения одобрения на свои действия во время войны. Тируитт и Киз стоят рядом с Битти, но при этом на некотором отдалении с соблюдением какой-то субординации в ожидании приказа. Слева, под портретом Нельсона, стоят три самых преданных Битти адмирала - Александер-Синклер , Кован , Брок , и это опять же может навести зрителя на мысль о том, что тот является наследником гения Нельсона . На левой стороне стола справа от портрета Нельсона и под левым краем одной из картин отдельной группой стоят три адмирала - сэр Арбутнот , сэр Крэдок и сэр Худ . Все они погибли в военное время - Арбутнот и Худ в Ютландском сражении , Крэдок в сражении при Коронеле , и портреты оказались посмертными. Разместив их в самом дальнем от зрителя углу комнаты, художник, возможно, намекнул на то, что они уже становятся частью истории и наследия военно-морского флота, - так же, как сам Нельсон . Около правой стороны стола в одиночестве стоит барон Уэмисс , разругавшийся с Битти во время передачи дел ему как своему преемнику на посту первого морского лорда. Рядом находятся фигуры графа Джеллико и его начальника штаба баронета Мэддена , которые являются наиболее символическими образами картины. Присев на край стола спиной к Битти, Мэдден наклонился к Джеллико, в отрешённости сидящему на стуле и погружённому в свои думы, что может навести зрителя на мысль о том, сколько времени в полные тревоги первые дни войны они проводили в долгих дискуссиях после создания Большого флота. На столе в пространстве между Битти и Джеллико разложены бумаги и карты времён Ютландского сражения, что, возможно, является намёком художника на их конфликт того периода по поводу оценки эффективности принятых решений. По мнению критиков, Джеллико тут показан как человек, погрязший в прошлом, проводивший свои послевоенные дни в Британской библиотеке за изыскиванием каждой крупицы информации о своей роли в сражении, тогда как Битти - человек, заглядывающий за горизонт, он - будущее и надежда флота .

Как указывали критики, и сама картина наводит на мысль о том, что флот погружён в своё прошлое - призраки Нельсона и погибших на войне адмиралов, устаревшие уже как полвека парусные корабли, стены из дерева в век железа и стали, да и сам зал, в котором обсуждались ещё победы над Наполеоном и где даже нет телефона. Некоторым намёком на предстоящие бурные времена можно посчитать циферблат: он указывает не на Францию (традиционный британский враг), а на северо-восток - через Северное море прямо на Германию , которая только что вроде бы уже была побеждена . Битти смотрит вдаль, в то время как его подчинённые в тревоге и надежде обсуждают путь в будущее, который ещё предстоит пройти, встретившись с последствиями международного ограничения вооружений, озабоченностью казначейства, сопротивлением политиков и проблемами судостроителей. Тем не менее Великобритания выйдет победителем уже из Второй мировой войны , с дополнительно выбитыми на памятниках именами тысяч убитых моряков и офицеров, в том числе и двух адмиралов: Ланселота Холланда и Томаса Филлипса , потонувших вместе со своими кораблями «HMS Hood » и «HMS Prince of Wales », - их призраки, вероятно, присоединились бы к адмиралам Первой мировой войны в старом зале Адмиралтейства .

1. Адмирал сэр Эдвин Александер-Синклер - командир 1-й эскадры лёгких крейсеров (1915-1917) и 6-й эскадры лёгких крейсеров (1917-1920);
2. Адмирал сэр Уолтер Кован, 1-й баронет Кован - командир 1-й эскадры лёгких крейсеров (1917-1921);
3. Адмирал сэр Осмонд Брок - начальник штаба Большого флота (1916-1919);
4. Адмирал сэр Уильям Гуденаф - командир 2-й эскадры лёгких крейсеров (1913-1916);
5. Контр-адмирал сэр Роберт Арбутнот, 4-й баронет Арбутнот - командир 1-й эскадры крейсеров (1915-1916);
6. Адмирал сэр Кристофер Крэдок - главнокомандующий в Северной Америке и Вест-Индии (1913-1914);
7. Контр-адмирал сэр Хорас Худ - командир 3-й эскадры линкоров (1915-1916);
8. Адмирал флота сэр Реджинальд Тируитт, 1-й баронет Тируитт - командующий силами миноносцев в Харидже (1914-1918);
9. Адмирал Роджер Киз, 1-й барон Киз - командующий Дуврским патрулём (1917-1918);
10. Адмирал Дэвид Битти, 1-й граф Битти - командир 1-й эскадры линкоров (1913-1916), главнокомандующий Большим флотом (1916-1919);
11. Вице-адмирал сэр Тревельян Нейпир - командир 2-й эскадры лёгких крейсеров (1914-1915), командир 3-й эскадры лёгких крейсеров (1915-1017), командир 1-й эскадры лёгких крейсеров (1917-1918), командующий силами лёгких крейсеров (1918-1919);
12. Адмирал сэр Хью Эван-Томас - командир 5-й боевой эскадры (1915-1918);
13. Адмирал сэр Артур Левесон - командующий Австралийским флотом (1917-1918);
14. Адмирал сэр Чарльз Мэдден, 1-й баронет Мэдден - начальник штаба Большого флота (1914-1916), командир 1-й боевой эскадры (1916-1919);
15. Адмирал флота Росслин Уэмисс, 1-й барон Уэстер Уэмисс - первый морской лорд (1917-1919).

Александер-Синклер, Кован, Брок, Гуденаф, Арбутнот, Крэдок, Худ, Тируитт, Киз, Битти, Нейпир, Эван-Томас, Левесон, Мэдден, Уэмисс
Браунинг, де Робек, Пакенем, Бэрни, принц Баттенберг, Стэрди, Джеллико

2. Адмирал сэр Монтегю Браунинг - командир 3-й эскадры крейсеров (1916), главнокомандующий в Северной Америке и Вест-Индии (1916-1918), командир 4-й боевой эскадры (1918-1919);
3. Адмирал флота сэр Джон де Робек, 1-й баронет де Робек - командующий на Средиземном море (1915-1916), командир 2-й боевой эскадры (1916-1919);
4. Адмирал сэр

Янушкевич, Николай Николаевич (1863–1918). Получил образование в Николаевском кадетском корпусе и в Михайловском арт. уч‑ще, откуда в 1883 г. выпущен подпоручиком в 3‑ю гв. и грен. артиллер. бригаду. Окончил курс в Академии Генштаба в 1896 г. Вся дальнейшая служба его прошла в петербургских канцеляриях. Попутно с 1910 г. он был профессором военной администрации в Военной академии.

Юденич Николай Николаевич

Юденич, Николай Николаевич, род. в 1862 г. Получ. военное образование в 3‑м воен. Алексеевском уч‑ще, откуда выпущен в 1881 г. в л. – гв. Литовский полк. Оконч. Академию Генштаба в 1887 г. Дальнейшая служба его протекала в различных войсковых штабах: во время Русско‑японской войны Ю. командовал 18‑м стрелк. полком, причем был ранен. В 1905 г. – к‑р 2‑й бригады 3‑й стрелк. див. В 1907 г. – ген. – квартирмейстер штаба Кавказского воен. окр.

Эверт Алексей Ермолаевич

Эверт, Алексей Ермолаевич (1850–1916). Получил образование в 1‑й Московской военной гимназии и в 3‑м воен. Александровском уч‑ще, откуда выпущен в 1876 г. в л. – гвардии Волынский полк, с коим участвовал в Русско‑турецкой войне 1877–1878 г. Оконч. Академию Генштаба в 1882 г. Служил в разных войсковых штабах и около года командовал 130‑м пех. Херсонским полком. Во время Русско‑японской войны был с окт. 1904 г. ген. – квартирмейстером при главнокомандующем Куропаткине, а затем с марта 1905 г. нач. штаба 1‑й Маньчжурской армии также при Куропаткине.

Щербачев Дмитрий Григорьевич

Щербачев, Дмитрий Григорьевич, род. в 1857 г. Образование получил в Орловской воен. гимназии и в Михайловском арт. уч‑ще. Службу начал 1876 г. в 3‑м конном бат‑не и в гв. конно‑артиллерийской бригаде. Оконч. академию генер. штаба в 1884 г. Служил в разных штабах в Петербурге. В 1906 г. – нач. 1‑й Финляндской стрелк. див. бригады. С 1907 г. по 1912 г. – нач. Военн. Академии.

Черемисов, Владимир Андреевич, род. в 1871 г. Получил образование в Бакинском реальном училище и на Военно‑учил. курсах Моск. пех. юнкерском уч‑ще, откуда выпущен в 1891 г. подпоручиком в 17‑ю арт. бригаду. Оконч. Академию Генштаба в 1899 г. Служил в разных войск. штаб. В 1908 г. – нач. штаба кав. див. В 1911 г. – препод. Военной академии. Во время мировой войны Ч. в 1915 г. занимал должность ген. – квартирмейстера 5‑й армии, но был удален из генштаба за упущение по службе и после этого командовал бригадой.

Сухомлинов Владимир Александрович

Сухомлинов, Владимир Александрович, род. в 1843 г. Получил образование в 1‑м Петерб. кадетском корпусе и в Николаевском кав. уч‑ще, откуда в 1867 г. вышел корнетом в л. – гв. уланский полк в Варшаву. Оконч. Академию Генштаба в 1874 г. Во время Русско‑тур. войны (1877–1878 гг.) состоял в распоряжении главнокоманд. Дунайской армией. В 1878 г. – правитель дел Академии Генштаба. В 1884 г. – к‑р 6‑го Павлоградского драгунского полка. В 1886 г. – нач. офицерской кав. школы. В 1897 г. – нач. 10‑й кав. див. В 1899 г. – нач. штаба Киевского воен. окр. В 1902 г. – пом. командующего войсками Киевского воен. окр.

Сиверс Фаддей Васильевич

Сиверс, Фаддей Васильевич (1853–1916). Получил образование в классической гимназии и в Варшавском пех. юнкерском уч‑ще, откуда выпущен в 1872 г. в Петерб. грен. полк. Участвовал в Русско‑турецкой войне 1877–1878 гг., командуя ротой. Оконч. Академию Генштаба в 1881 г. Служил на разл. штабных должностях. Около года командовал 16‑м грен. Мингрельским полком. В 1904 г. – командовал 27‑й пех. дивизией. В 1906 г. – нач. штаба Виленского. воен. округа. В 1908 г. – командовал 16‑м арм. корп. В 1911 г. – к‑р 10‑го арм. корп. Во время мировой войны С. командовал 10‑й армией, которая в феврале 1915 г. потерпела жестокое поражение от герм. генералов Эйхгорна и Белова, причем значит. часть ее, окруженная в Августовских лесах, сложила оружие. После этого С. был уволен в отставку и скоро умер.

Армия - это особый мир со своими законами и обычаями, строгой иерархией и четким разделением обязанностей. И всегда, начиная еще с древнеримских легионов, являлся главным связующим звеном между простыми воинами и высшим командирским составом. Сегодня поговорим об унтер-офицерах. Кто это и какие функции они выполняли в армии?

История возникновения термина

Разберемся, кто же такой унтер-офицер. Система военных чинов стала складываться в России в начале XVIII века с появлением первой регулярной армии. С течением времени в ней происходили лишь незначительные изменения - и более двухсот лет она оставалась фактически неизменной. После года в русской системе военных чинов произошли большие перемены, но и сейчас большинство старинных званий все так же используюытся в армии.

Изначально не было строгого деления на звания среди низших чинов. В роль младших командиров исполняли урядники. Затем, с появлением регулярной армии, появилась новая категория низших армейских чинов - унтер-офицеры. Слово имеет немецкое происхождение. И это неслучайно, поскольку многое в то время заимствовалось у иностранных государств, особенно в период правления Петра Великого. Он-то и создал первую русскую армию на регулярной основе. В переводе с немецкого языка unter означает «низший».

C XVIII века в русской армии первая степень военных чинов делилась на две группы: рядовые и унтер-офицеры. Следует помнить, что в артиллерии и казачьих войсках низшие военные чины назывались фейерверкеры и урядники соответственно.

Способы получения звания

Итак, унтер-офицер - это низшая ступень военных чинов. Получить этот чин можно было двумя способами. Дворяне поступали на военную службу в низшем чине сразу, вне вакансий. Затем они продвигались по службе и получали свое первое офицерское звание. В XVIII веке это обстоятельство привело к огромному переизбытку унтер-офицеров, особенно в гвардии, где предпочитало служить большинство.

Все остальные должны были прослужить четыре года, прежде чем получить чин подпрапорщика или фельдфебеля. Кроме того, офицерское звание недворяне могли получить за особые воинские заслуги.

Какие чины относились к унтер-офицерам

За прошедшие 200 лет в этой низшей ступени военных чинов происходили изменения. В разное время к унтер-офицерам относились следующие звания:

1. Подпрапорщик и зауряд-прапорщик - высшие унтер-офицерские чины.
2. Фельдфебель (в кавалерии он носил звание вахмистра) - унтер-офицер, который занимал среднее положение в чинах между капралом и подпрапорщиком. Он выполнял обязанности помощника командира роты по хозяйственным делам и по внутреннему порядку.
3. Старший унтер-офицер - помощник командира взвода, прямой начальник солдат. Имел относительную свободу и самостоятельность в обучении и подготовке рядовых. Следил за порядком в подразделении, назначал солдат в наряд и на работы.
4. Младший унтер-офицер - это непосредственный начальник над рядовыми. Именно с него начиналось воспитание и обучение солдат, он помогал своим подопечным в военной подготовке и вел их в бой. В XVII веке в русской армии вместо младшего унтер-офицера существовало звание капрала. Он относился к низшему военному чину. Капрал в современной армии России - это младший сержант. В американской армии до сих пор существует звание младшего капрала.

Унтер-офицер царской армии

В период после русско-японской и в Первую мировую войну формированию унтер-офицерского состава царской армии придавали особое значение. Для мгновенно возросшей численности в армии не хватало офицерского состава, а военные училища не справлялись с этой задачей. Короткий срок обязательной службы не позволял подготовить профессионального военного. Военное министерство старалось всеми силами удержать в армии унтер-офицеров, на которых возлагались большие надежды по воспитанию и обучению рядовых. Их постепенно стали выделять в особый слой профессионалов. Было решено оставлять на сверхсрочной службе до трети численности низших военных чинов.

Сверхсрочникам стали увеличивать денежное содержание, они получали Унтер-офицеры, прослужившие сверх срока 15 лет, при увольнении получали право на пенсию.

В царской армии унтер-офицеры играли огромную роль в подготовке и обучении рядовых. Они отвечали за порядок в подразделениях, назначали солдат в наряды, имели право уволить рядового из подразделения, занимались

Упразднение низших военных чинов

После революции 1917 года были упразднены все военные чины. Вновь были введены уже в 1935 году. Чины фельдфебеля, старшего и младшего унтер-офицеров были заменены на младшего и подпрапорщик стал соответствовать старшине, а зауряд-прапорщик - современному прапорщику. Многие известные личности XX века начинали свою службу в армии в чине унтер-офицера: Г. К. Жуков, К. К. Рокоссовский, В. К. Блюхер, Г. Кулик, поэт Николай Гумилев.

Первая мировая война 1914–1918 гг. в дневниках и воспоминаниях офицеров Русской императорской армии: Сб. док. / Отв. сост. С.А. Харитонов; сост.: В.М. Шабанов, О.В. Чистяков, М.В. Абашина и др. М.: Политическая энциклопедия, 2016. – 749 с. – 1000 экз. (Первая мировая. Великая. 1914–1918).

Столетний юбилей Первой мировой войны с неопровержимой ясностью доказал, что, помимо краткосрочного, конъюнктурного и поверхностного внимания официозных структур, СМИ и части творческой публики, в научных кругах и у широкой общественности страны существует искренний интерес к драматической и кровавой истории этого глобального военного конфликта и участия в нем Российской империи. После полувекового пренебрежения и забвения событий Первой мировой войны в послевоенном СССР и начавшихся в 1990-е гг. активных, но разрозненных попыток восполнить пробелы в знаниях о Русском фронте войны 1914–1918 гг. лишь теперь мы можем утверждать, что к столетию войны ситуация существенно изменилась.

В последнее время в России вышел в свет ряд персональных и коллективных монографий, сборников статей, справочников, энциклопедических и научно-популярных изданий по названной теме. Современные историки не без успеха пытались возобновить прерванную традицию исследования хода военных действий на Русском фронте, а также воспринять и развить более новые и популярные на Западе проблемно-тематические подходы – историю повседневной жизни на фронте и в тылу, различные аспекты психологической и интеллектуальной истории войны, общества того времени и т.д.

Главным, уже состоявшимся достижением празднования юбилея войны 1914–1918 гг., на наш взгляд, стала публикация в России значительного количества исторических источников, в первую очередь личного происхождения – дневников, мемуаров и писем участников войны. Большинство из них ранее не публиковалось и не вводилось в научный оборот. К тому же были вновь переизданы некоторые обнародованные источники, как классические и широкоизвестные, так и малодоступные, напечатанные в эмигрантской периодике и теперь сведенные воедино. В частности, нельзя не упомянуть начатую московским издательством «Кучково поле» обширную серию публикаций мемуаров участников Первой мировой войны из фондов бывшего Русского заграничного исторического архива (РЗИА) в Праге, ныне хранящихся в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ). Многочисленные публикации этой серии «Живая история» оказались, несомненно, нужными, своевременными и востребованными научным и читающим сообществом. Впрочем, размах и высокие темпы реализации названного проекта имеют оборотную сторону: не всегда и не по всем параметрам эти издания соответствуют высоким академическим и археографическим стандартам публикации архивных источников. К примеру, вызывает некоторые замечания научно-справочный аппарат мемуаров Э.В. Экка, В.А. Слюсаренко и некоторых других .

Однако с появлением рецензируемого сборника, подготовленного коллективом сотрудников Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), знатоки, ценители и любители истории Первой мировой войны получили возможность ознакомиться и использовать еще одно новое и во многих отношениях незаурядное издание мемуаров и дневников русских офицеров – участников той войны, которое может считаться образцом педантичного и высокопрофессионального подхода к публикации исторических источников.

Фонды РГВИА – главного архива сухопутных вооруженных сил Российской империи – уступают эмигрантским коллекциям РЗИА по объемам и разнообразию своего собрания мемуаров. И все же здесь хранится ряд источников мемуарно-дневникового жанра по периоду Первой мировой войны, которые по ценности содержания могут быть названы алмазами. А усердный, увлеченный и квалифицированный труд составителей сборника можно уподобить огранке этих алмазов и превращению их в бриллианты для всего научного сообщества.

Для публикации были отобраны тексты семи авторов, сохранившиеся в коллекции «Воспоминания солдат и офицеров русской армии» (Ф. 260), фонде Комиссии по организации и устройству народного военно-исторического музея (Ф. 16180), а также личных фондах (Ф. 101, 982). В число опубликованных вошли записки поручика 153-го пехотного Бакинского полка Н.П. Арджеванидзе о боевых действиях на Кавказском фронте и прапорщика Я.Ф. Кравченко (с 20 февраля по 7 июля 1916 г.); фрагмент дневника штабс-капитана 37-го пехотного Екатеринбургского полка Е.Н. Гусева с описанием боя у посада Лащев 14–15 (27–28) августа 1914 г. в ходе Томашевской операции; мемуарные очерки Г.Ф. Климовича о действиях лейб-гвардии Московского полка в 1914–1915 гг.; воспоминания генерал-лейтенанта Советской армии Б.К. Колчигина о знаменитых и трагических боях русской гвардии на реке Стоход в июле 1916 г., а также дневники поручика 2-й гренадерской артиллерийской бригады А.В. Орлова за 1914–1915 гг. и командира 15-го Финляндского стрелкового полка полковника А.Ф.Н. Чеховского за 1915–1916 гг. Все они в годы Первой мировой были офицерами (в чинах до полковника включительно) – непосредственными участниками боевых действий, свидетелями ратных трудов, подвигов и страданий русских солдат Великой войны, т.е. составители сборника сознательно отдали предпочтение мемуарам и дневникам именно строевых офицеров, а не военачальников более высокого звена.

Дальнейшая судьба их авторов была различной. Я.Ф. Кравченко и А.Ф.Н. Чеховский погибли на Первой мировой; Е.Н. Гусев погиб в 1919 г., сражаясь на стороне белых в Гражданскую войну. Б.К. Колчигин, напротив, достойно служил в Красной армии и доблестно командовал рядом соединений во время Великой Отечественной войны. Отражая несходство личностей и судеб авторов между собой, опубликованные источники различаются по объему, жанрово-стилистическим особенностям, воспроизведенным в тексте психологическим и идейным настроениям рассказчиков. Каждый из них самобытен по содержанию и звучанию. К примеру, небольшой фрагмент дневника Е.Н. Гусева о бое у посада Лащев в августе 1914 г. содержит исключительно яркую и красочную, местами фотографически четкую, полную драматизма картину того эпизода и отличается вниманием к психологическим деталям.

Воспоминания Б.К. Колчигина о боях на реке Стоход также дают в высшей степени наглядное описание той кровавой драмы, но при этом содержат мощный обвинительный пафос в адрес русского командования. И думается, что за присутствующими в тексте традиционными идеологическим штампами советской эпохи скрываются подлинные и искренние чувства офицера-гвардейца, ставшего очевидцем и участником тех страшных событий. Не вызывают сомнения острокритические и протестные настроения прапорщика Я.Ф. Кравченко в отношении организации жизни Русской армии и действий ее командования.

Самым большим по объему является дневник А.Ф.Н. Чеховского, который охватывает события, относящиеся к подготовке и проведению крупного наступления 7-й и 9-й армий Юго-Западного фронта в декабре 1915 г. (операция на реке Стрыпе) и затем к великому весенне-летнему наступлению 1916 г. Если о последнем, т.е. Брусиловском, или Луцком, прорыве существует целый ряд опубликованных воспоминаний и исследований, то неудачное наступление на Стрыпе до сих остается одной из малоизвестных операций кампании 1915 г. на Русском фронте. Этим событиям посвящалась вторая часть известного труда А.А. Свечина «Искусство вождения полка», однако она так и не была опубликована, и рукопись ее пропала. Поэтому до введения в научный оборот дневника Чеховского самым доступным для отечественного читателя источником о той операции был роман С.Н. Сергеева-Ценского «Лютая зима» (1936 г.) из цикла «Преображение России». Фактографическая насыщенность дневника Чеховского исключительно высока, что делает его чрезвычайно ценным документом.

Словом, среди представленных в сборнике источников интересные для себя сведения найдут и специалисты по конкретным военным операциям и эпизодам боевых действий, и все интересующиеся повседневной жизнью и боевой работой русских войск, настроениями и психологией солдат и офицеров Первой мировой войны. В этом богатом разнообразии материала – одно из главных достоинств рецензируемого сборника.

Необходимо подчеркнуть, что и с археографической точки зрения сборник заслуживает самой высокой оценки. Все документы подготовлены к публикации весьма скрупулезным образом, с соблюдением существующих правил и стандартов оформления текста, сохранением особенностей первоисточника.

Образцовым может быть признан весь научно-справочный аппарат сборника. Он включает не только информативное общее предисловие, но и лаконичные предисловия к каждому из публикуемых документов с их кратким археографическим описанием и биографическими сведениями об авторах; текстуальные примечания и примечания по содержанию документов; подробный и имеющий самостоятельную научную ценность биографический комментарий, а также именной и географический указатели, краткий словарь терминов.

К сожалению, столь тщательно и профессионально подготовленный научный труд не свободен от мелких огрехов. Так, в предисловии к дневниковому рассказу Е.Н. Гусева о бое у Лащева цитируется реляция полкового командира, где говорится о поражении и пленении австрийской 14-й пехотной дивизии (С. 46). В самом же дневнике совершенно верно говорится, что в том бою 15 (28) августа 1914 г. русскими войсками была наголову разгромлена венгерская 15-я пехотная дивизия (С. 56), а ее начальник фельдмаршал-лейтенант Фридрих барон Воднянски фон Вильденфельд в отчаянии покончил жизнь самоубийством. Несовпадение номеров разбитой вражеской дивизии, никак не оговоренное составителями сборника, позволяет предположить, что научно-справочный аппарат стал бы совершеннее, если бы в примечаниях давались краткие фактографические комментарии с описанием наиболее важных эпизодов упоминаемых боевых действий, привлечением опубликованных источников и литературы с противоположной стороны и т.д. Но ни это частное замечание-пожелание, ни другие незначительные неточности, которые, возможно, будут обнаружены педантичными читателями, никоим образом не умаляют высоких достоинств книги.

В заключение можно отметить, что благодаря в высшей степени профессиональному и старательному труду ее составителей в научный оборот введены уникальные источники личного происхождения, а уровень подготовки документов к публикации в полной мере соответствует ценности их содержания. Названный сборник задает чрезвычайно высокую профессиональную планку для такого рода изданий, и на этот образец должны ориентироваться все, кто занимается или будет заниматься подобным благородным трудом на ниве изучения истории Первой мировой войны.

В.Б. КАШИРИН

Экк Э.В. От Русско-турецкой до Мировой войны: Воспоминания о службе. 1868–1918 / Вступ. ст. Н.П. Грюнберга, коммент. А.И. Дерябина. М., 2014; Слюсаренко В.А. На Мировой войне, в Добровольческой армии и эмиграции: Воспоминания. 1914–1921 / Вступ. ст. и коммент. К.А. Залесского. М., 2016.