Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

К. Маркс открыл феномен отчуждения человека. Он описал его в своей ранней работе «Экономическо-философские рукописи 1844 года». Эта книга не была известна до 30-х годов 20 века.

По К.Марксу сущность человека составляют несколько основных качеств. Человек – существо универсальное , потенциально безграничное в своем развитии. В принципе человек может сделать весь мир объектом своей деятельности.

Человек – существо деятельное , практически преобразующее мир. Животное приспосабливается к окружающей среде, а человек способен ее преобразовать.

Человек – существо родовое , сознающее себя как единый человеческий род. Каждый человек сознает себя частью человеческого рода. Человек развивается только в общении с себе подобными. В качестве связующего звена между народами и поколениями выступает культура , предметное тело, воплощающее способности человеческого рода.

Человек – существо сознательное . Животное слито со своей жизнедеятельностью. Человек делает же отличает себя от своей свою жизнедеятельности и делает ее предметом своей воли и сознания. Он способен противопоставлять себя своей жизнедеятельности, и поэтому может изменять и совершенствовать ее.

В силу этого человек - существо свободное . Свобода, по К. Марксу – это развитая способность преодолевать препятствия.

Однако сущность человека еще не обладает подлинной реальностью. Человек еще не таков на действительности, как его сущность. Человек еще не завершен. Поэтому, строго говоря, еще нет подлинной истории человека, есть лишь предыстория. Существует противоречие между развитием человеческого рода в целом и развитием отдельного человека. Над человечеством господствует нечеловечская сила. Она называется отчуждением. Человек рассматривает реальность, особенно, социальную как нечто чуждое и враждебное себе.

Отчуждение – это превращение человеческих сил и отношений в самостоятельную силу, господствующую над людьми. Мы сами создаем общество. Но оно становится господином над нами, а мы – его игрушками.

Можно выделить несколько видов отчуждения. К Маркс исследует положение наемного рабочего, который вынужден работать на капиталиста. Рабочий трудится, опредемечивает, воплощает свои человеческие сущностные силы в продукте труда. Но этот продукт ему не принадлежит. Это – собственность хозяина-капиталиста. Капиталист видит в рабочем не человека, а силу, создающую его капитал. Таким образом, от рабочего отчужден продукт его труда .

Далее, сам труд выступает для рабочего как отчужденный труд – труд принудительный, вынужденный. Принуждение к труду может быть прямым, как при рабовладении и феодализме, и экономическим, как при капитализме. Рабочий воспринимает труд как бремя, которого желательно избежать. А по сути дела труд есть положительная творческая деятельность, необходимая для полноценной человеческой жизни. Отчуждение труда отнимает у человека радость от трудовой деятельности.

Еще один вид отчуждения - отчуждение человека от природы , когда она либо подавляет человека, либо рассматривается как чисто утилитарный объект. А по сути дела природа. Общение с ней необходимо для человека. Природа, как писал К. Маркс, есть неорганическое тело человека, его продолжение.

Так как один человек работает на другого между ними возникают враждебные отношения. Появляется отчуждение человека от человека , когда другой рассматривается как враг или объект для использования, т. е. как вещь. Этому способствуют, по К. Марксу, рыночные отношения и деньги. В рыночных отношениях нам безразличен другой человек, нам нужна вещь, которая ему принадлежит. Поэтому другой человек рассматривается как средство, а не как самоцель (вспомните категорический императив И. Канта). Вещи ценятся больше людей. Отчуждение человека от человека выражается в факте частной собственности. А ведь по сути дела, для человека самым нужным существом является другой человек.

К. Маркс приводит стихи двух поэтов, посвященные деньгам и анализирует их.

«Тьфу, пропасть! Руки, ноги, голова

И зад - твои ведь, без сомненья?

А чем же меньше все мои права

На то, что служит мне предметом наслажденья?

Когда куплю я шесть коней лихих,

То все их силы - не мои ли?

Я мчусь, как будто б ног таких

Две дюжины даны мне были!”

Гёте. «Фауст» (слова Мефистофеля), часть I, сцена четвертая («Кабинет Фауста»).

Шекспир в «Тимоне Афинском»:

«...Золото? Металл

Сверкающий, красивый, драгоценный?

Нет, боги! Нет, я искренно молил...

Тут золота довольно для того,

Чтоб сделать все чернейшее - белейшим,

Все гнусное - прекрасным, всякий грох -

Правдивостью, все низкое - высоким,

Трусливого - отважным храбрецом,

А старика - и молодым и свежим!

...Это

От алтарей отгонит ваших слуг

Из-под голов больных подушки вырвет.

Да, этот плут сверкающий начнет

И связывать и расторгать обеты,

Благословлять проклятое, людей

Ниц повергать пред застарелой язвой,

Разбойников почетом окружать,

Отличьями, коленопреклоненьем,

Сажая их высоко, на скамьи

Сенаторов; вдове, давно отжившей,

Даст женихов; раздушит, расцветит,

Как майский день, ту жертву язв поганых,

Которую и самый госпиталь

Из стен своих прочь гонит с отвращеньем! -

Ступай назад, проклятая земля,

Наложница всесветная, причина

Вражды и войн народов...».

«О милый мой цареубийца! Ты,

Орудие любезное раздора

Отцов с детьми; ты, осквернитель светлый

Чистейших лож супружеских; ты, Марс

Отважнейший; ты, вечно юный, свежий

И взысканный любовию жених,

Чей яркий блеск с колен Дианы гонит

Священный снег; ты, видимый нам бог,

Сближающий несродные предметы,

Белящий им лобзаться, говорящий

Для целей всех на каждом языке;

Ты, оселок сердец, - представь, что люди,

Твои рабы, вдруг взбунтовались все,

И силою своею между ними

Кровавые раздоры посели,

Чтоб сделались царями мира звери».

Шекспир «Тимон Афинский», акт IV, сцена третья.

Шекспир превосходно изображает сущность денег. Чтобы понять его, начнем сперва с толкования отрывка из Гёте.

То, что существует для меня благодаря деньгам, то, что я могу оплатить, т. е. то, что могут купить деньги, это – я сам, владелец денег. Сколь велика сила денег, столь велика и моя сила. Свойства денег суть мои - их владельца - свойства и сущностные силы. Поэтому то, что я есть и что я в состоянии сделать, определяется отнюдь не моей индивидуальностью. Я уродлив, но я могу купить себе красивейшую женщину. Значит, я не уродлив, ибо действие уродства, его отпугивающая сила, сводится на нет деньгами. Пусть я - по своей индивидуальности - хромой, но деньги добывают мне 24 ноги; значит я не хромой. Я плохой, нечестный, бессовестный, скудоумный человек, но деньги в почете, а значит в почете и их владелец. Деньги являются высшим благом - значит, хорош и их владелец. Деньги, кроме того, избавляют меня от труда быть нечестным, - поэтому заранее считается, что я честен. Я скудоумен, но деньги – это реальный ум всех вещей, - как же может быть скудоумен их владелец? К тому же он может купить себе людей блестящего ума, а тот, кто имеет власть над людьми блестящего ума, разве не умнее их? И разве я, который с помощью денег способен получить все, чего жаждет человеческое сердце, разве я не обладаю всеми человеческими способностями? Итак, разве мои деньги не превращают всякую мою немощь в ее прямую противоположность?

Если деньги являются узами, связывающими меня с человеческою жизнью, обществом, природой и людьми, то разве они не узы всех уз? Разве они не могут завязывать и расторгать любые узы? Не являются ли они поэтому также и всеобщим средством разъединения? Они, поистине, и разъединяющая людей «разменная монета» и подлинно связующее средство; они - химическая сила общества.

Шекспир особенно подчеркивает в деньгах два их свойства:

1) Они - видимое божество, превращение всех человеческих и природных свойств в их противоположность, всеобщее смешение и извращение вещей; они осуществляют братание невозможностей.

2) Они - наложница всесветная, всеобщий сводник людей и народов.

Извращение и смешение всех человеческих и природных качеств, братание невозможностей, - эта божественная сила денег - кроется в сущности денег как отчужденной, отчуждающей и отчуждающейся родовой сущности человека. Они - отчужденная мощь человечества.

То, чего я как человек не в состоянии сделать, т. е. чего не могут обеспечить все мои индивидуальные сущностные силы, то я могу сделать при помощи денег. Таким образом, деньги превращают каждую из этих сущностных сил в нечто такое, чем она сама по себе не является, т. е. в ее противоположность.

Когда мне хочется какого-нибудь кушанья или когда я хочу воспользоваться почтовой каретой, ввиду того что я недостаточно силен, чтобы проделать путь пешком, то деньги доставляют мне и кушанье и почтовую карету, т. е. они претворяют и переводят мои желания из чего-то пребывающего в представлении, из их мыслимого, представляемого, желаемого бытия в их чувственное, действительное бытие, из представления в жизнь, из воображаемого бытия в бытие реальное. В качестве такого опосредствования деньги - это подлинно творческая сила.

Спрос имеется, конечно, и у того, у кого нет денег, но такой спрос есть нечто пребывающее только в представлении, нечто не оказывающее на меня, на другого, на третьего никакого действия, нечто лишенное существования и, следовательно, остающееся для меня самого чем-то недействительным, беспредметным…

Так как деньги, в качестве существующего и действующего понятия стоимости, смешивают и обменивают все вещи, то они представляют собой всеобщее смешение и подмену всех вещей, следовательно, мир навыворот, смешение и подмену всех природных и человеческих качеств.

Кто может купить храбрость, тот храбр, хотя бы он и был трусом. Так как деньги обмениваются не на какое-нибудь одно определенное качество, не на какую-нибудь одну определенную вещь или определенные сущностные силы человека, а на весь человеческий и природный предметный мир, то, с точки зрения их владельца, они обменивают любое свойство и любой предмет на любое другое свойство или предмет, хотя бы и противоречащие обмениваемому. Деньги осуществляют братание невозможностей; они принуждают к поцелую то, что противоречит друг другу.

Предположи теперь человека как человека и его отношение к миру как человеческое отношение: в таком случае ты сможешь любовь обменивать только на любовь, доверие только на доверие и т. д. Если ты хочешь наслаждаться искусством, то ты должен быть художественно образованным человеком. Если ты хочешь оказывать влияние на других людей, то ты должен быть человеком, действительно стимулирующим и двигающим вперед других людей. Каждое из твоих отношений к человеку и к природе должно быть определенным, соответствующим объекту твоей воли проявлением твоей действительной индивидуальной жизни. Если ты любишь, не вызывая взаимности, т. е. если твоя любовь как любовь не порождает ответной любви, если ты своим жизненным проявлением в качестве любящего человека не делаешь себя человеком любимым, то твоя любовь бессильна, и она - несчастье. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 г.// Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. – М., 1974. - С.147 – 151.

Происходит также отчуждение индивида от общества , когда индивидуальный и общественный интересы противоречат друг другу. Общественный интерес оформляется в форме государства и при помощи принуждения подчиняет себе индивидуальные интересы. А в сущности, ведь, индивидуальный интерес и общественный должны находиться в гармонии друг с другом. Общее дело в таком случае отдельный индивид рассматривает как свое личное.

В ХХ веке остро прочувствовал феномен отчуждения австрийский писатель Франц Кафка. Вот его рассказ «Перед законом»:

Перед законом стоит привратник. К этому привратнику подходит человек из деревни и просит разрешения войти в закон. Но привратник говорит, что сейчас он не может разрешить ему войти. Человек думает и спрашивает потом, нельзя ли ему тогда войти позже. «Что ж, это возможно», - отвечает привратник, «но только не сейчас». Поскольку ворота, ведущие в закон, раскрыты, как всегда, и привратник отходит в сторону, человек нагибается, чтобы заглянуть через ворота вовнутрь. Когда привратник замечает это, он смеется и говорит: «Если это тебя так манит, то попробуй тогда войти туда вопреки моему запрету. Но запомни: я всемогущ. И я только самый нижний привратник. От зала к залу там дальше стоят привратники один могущественнее другого. Уже перед лицом третьего теряюсь даже я».

Таких трудностей человек из деревни не ожидал; закон ведь должен быть доступен каждому и всегда, думает он, но когда он сейчас внимательнее разглядывает привратника в меховом пальто, его большой острый нос, его длинную, тонкую, черную татарскую бороду, он решает все же лучше подождать до тех пор, пока не получит разрешение на вход. Привратник ставит ему табуретку и указывает ему сесть в стороне от дверей.

Там он сидит дни и годы. Он делает много попыток добиться позволения войти и утомляет привратника своими просьбами. Привратник же нередко устраивает ему маленькие расспросы, спрашивает его о его родине и еще много о чем, но это все безучастные вопросы, из тех, которые задают владетельные персоны, и в конце он говорит ему снова и снова, что еще не может впустить его. Человек, который много чего взял с собой в дорогу, использует все, даже самое ценное, чтобы подкупить привратника. Тот, хотя и принимает все, но говорит при этом: «Я беру только потому, чтобы ты не думал, что куда-то не успел».

За эти долгие годы человек почти непрерывно наблюдает за привратником. Он забывает других привратников и только этот первый кажется ему единственным препятствием на пути в закон. Он проклинает такое несчастное стечение обстоятельств, в первые годы бесцеремонно и громко, позднее, когда стареет, только лишь ворчит себе под нос. Он впадает в ребячество и, поскольку за время многолетнего изучения привратника он рассмотрел также и блох в его меховом воротнике, он просит и блох помочь ему и переубедить привратника.

В конце концов его взор слабеет, и он не знает, действительно ли это вокруг него стало темно, или это только обманывают его глаза. Однако и сейчас он не может не распознать в этой темноте сияния, негасимо льющегося из дверей закона. Только жить ему уже осталось недолго. Перед смертью опыт всей его жизни собирается в его голове в один-единственный вопрос, который он еще не задавал привратнику. Он слабо машет ему рукой, потому что больше не может выпрямить свое немеющее тело. Привратник вынужден глубоко склониться к нему, ибо разница в росте изменилась отнюдь не в пользу человека. «Что же тебе сейчас еще хочется знать?» - вопрошает привратник, - «ты и впрямь ненасытен». «Все ведь так стремятся к закону», – говорит человек, - «почему же тогда за многие годы никто, кроме меня, не потребовал войти в него?»

Привратник видит, что человек уже находится при смерти и, чтобы достичь его затухающего слуха, громко кричит ему: «Здесь никто больше не мог получить разрешения на вход, ибо этот вход был предназначен лишь для тебя одного! Сейчас я уйду и закрою его».

Наконец, происходит самоотчуждение личности, отчуждение человека от самого себя, когда все чувства подчиняются эгоистическому расчету, а творческая деятельность становится лишь средством для заработка и выживания.

Таким образом, общество, в котором господствует отчуждение есть извращенное, нечеловеческое общество. В нем человек отчужден от своей родовой сущности . Отчуждение мешает ему стать настоящим человеком.

Отчуждение некоторое время выступало неизбежной формой развития рода человек. Оно стимулировало развитие вещественного богатства и духовной культуры общества. Однако, при достижении определенного уровня развития культуры, оно становится излишним. По Марксу, высшая форма общества – это строй гуманизма или коммунизма, где люди берут под сознательный контроль общественные силы. Тогда целью общества станет развитие всех человеческих сил, свободное развитие всех индивидуальностей без заранее предустановленного масштаба.

Отчужде́ние , в философии - объективный социальный процесс, характеризующийся превращением деятельности человека и её результатов в самостоятельную силу, господствующую над ним и враждебную ему.

Разработкой отчуждения как философской категории занимались в XVII–XIX веке английские (Т. Гоббс), французские () и немецкие ( , ) философы. Воспроизведение хода их мысли и умозаключений на русском языке существенно затрудняется неоднозначностью передачи на русском языке синонимических пар alienation – estrangement , Entfremdung – Entäußerung , в связи с чем связи, понимаемые на языке оригиналов интуитивно, в русском языке могут оказаться не вполне отчётливыми.

История разработки категории

В истории общественной мысли отчуждение осмыслялось прежде всего в русле романтической критики капитализма. Т. Гоббс, Ж. Ж. Руссо и др. теоретики общественного договора истолковывали возникновение общества как акт передачи отчуждаемым человеком своих прав политическому организму. В этом они видели источник порабощения человека, утраты им своей первоначальной свободы.

Ф. Шиллер, констатируя внутреннюю расколотость человека нового времени, рассматривает её как последствие разделения труда и видит в эстетической сфере путь к восстановлению утраченной цельности. Эта линия эстетической критики буржуазного общества и связанного с ним отчуждения была в дальнейшем развита в рамках немецкого и французского романтизма, где миру противопоставлен отчуждённый идеал целостной патриархальной общинной жизни.

В философии Гегеля отчуждение является одной из центральных категорий. Она является способом конструирования его философской системы: природа и история суть объективация, отчуждение абсолютного духа. Помимо этого, у Гегеля категория отчуждения характеризует специфическое отношение человека к созданной им реальности в условиях буржуазного правового общества. В «Феноменологии духа», анализируя буржуазное общество как мир «отчуждённого от себя духа», Гегель отмечает, что действительность предстаёт здесь для индивида как «…нечто непосредственное отчуждённое…»; самосознание «…создаёт свой мир и относится к нему как к некоторому чуждому миру, так что отныне оно должно завладевать им» .

Реальное отчуждение Гегель истолковывает как отчуждение духа, а преодоление отчуждения - как теоретическое осознание неистинности отчуждение. Это истолкование Маркс отметил у Гегеля как «некритический позитивизм»: Гегель не проводит различия между объективацией и отчуждением, отождествляя отчуждение с опредмечиванием человеческих способностей.

Со своей стороны, Л. Фейербах в своей критике Гегеля дал антропологическую интерпретацию отчуждения. Рассматривая религию как пример отчуждения предметно-чувственной сущности человека, Фейербах указал на проявление этого отчуждения в психологических состояниях - чувстве зависимости, страха и т. п. Чувственную природу человека Фейербах при этом трактует как «неотчуждаемый» фундамент человеческой жизни, который противопоставлен неистинному миру отчуждения - идеализму, теологии и пр. Эта линия противопоставления «истинного» и «неподлинного» состояния, мира отчуждения и любви в ещё большей мере усиливается у младогегельянцев (Б. Бауэр, М. Гесс), и у различных мелкобуржуазных идеологов 1840-х-1850-х гг. (П. Ж. Прудон, М. Штирнер и др.)

Понимание отчуждения в марксизме

Марксистское понимание отчуждения формировалось в полемике как с объективно-идеалистической концепцией отчуждения, так и с антрополого-психологистическим его истолкованием. Критикуя романтико-утопические, моралистические представления об отчуждении, основоположники марксизма противопоставили этому взгляд на отчуждение как на объективный социальный процесс. По мере становления материалистического понимания истории углублялось и понимание отчуждения.

От анализа отчуждения в сфере духовной жизни (религия, идеалистическая философия) К.Маркс и Ф.Энгельс перешли к изучению отчуждения в политической жизни (бюрократии, роли государства), а затем и к осмыслению процессов отчуждения в экономической сфере.

В работах начала 1840-х гг. анализируется проблема отчуждённого труда: отчуждение от процесса и результатов труда, отчуждение рабочего от его родовой, социальной сущности и, наконец, отчуждение рабочего от самого себя. Если в этих работах Маркс и Энгельс ещё выводят отчуждение из отношения рабочего к своему труду, то уже в «Немецкой идеологии» (1845–46) и особенно в экономических работах Маркса 1860–70-х гг. в качестве источников отчуждения выступают глубокие социально-экономические изменения - капиталистическое разделение труда, стихийный характер совокупной социальной деятельности в условиях антагонистических формаций, господство частной собственности и товарно-денежных отношений, превращение труда в средство существования, частичных социальных функций в пожизненное призвание определённых лиц, слоев, классов. Научный фундамент анализа отчуждения был укреплён учением о товарном фетишизме, составной частью экономической теорий марксизма.

В своих работах Маркс и Энгельса раскрывают следующие основные моменты отчуждения в капиталистическом обществе:

Понимание отчуждения как социального явления получило дальнейшую конкретизацию в учении об абсолютном и относительном обнищании рабочего класса, об эксплуатации как «действительном проявлении» отчуждения , в марксистской трактовке социальных институтов и личности.

Идеологическая борьба в отношении категории отчуждения

Вокруг марксистской концепции отчуждения развернулась острая идеологическая борьба, наиболее характерными чертами которой являются: противопоставление молодого, «гуманистического» Маркса, анализировавшего проблематику отчуждения, зрелому Марксу, якобы вставшему на негуманистические, позиции; истолкование марксизма как разновидности иррационалистической антропологии и сближение его с экзистенциализмом; теологическая интерпретация отчуждения, отождествляющая последнее с грехопадением. Выступая с нападками на практику социалистического строительства, правые и «левые» ревизионисты (Р. Гароди, Э. Фишер и др.) утверждают, что социализм усиливает отчуждение личности, создаёт новые формы отчуждения, связанные с общественной собственностью и ролью государства при социализме.

Критикуя буржуазные и ревизионистские концепции отчуждения, марксисты различных стран подчёркивают, что социализм уничтожает коренные источники отчуждения, что ведущей тенденцией социализма является преодоление отчуждения, осуществляющееся в полной и окончательной мере вместе с построением коммунизма. Общие пути преодоления отчуждения, выявленные в теории научного коммунизма, заключаются в уничтожении эксплуатации, всемерном развитии общественного богатства, социалистических общественных отношений, в преодолении противоположности между умственным и физическим трудом, городом и деревней, в развитии коммунистического сознания, демократизации управления и всей общественной жизни социалистического и коммунистического общества. Конкретные пути и методы преодоления отчуждения, темпы осуществления этого процесса зависят от специфических особенностей стран, строящих новое общество, от уровня их развития, сознательности рабочего класса этих стран.

Позиция марксизма, подчёркивающая социально-исторический, преходящий характер отчуждения, противостоит позициям современных буржуазных идеологов, которые видят в отчуждении вечную характеристику человеческой жизни. Общими особенностями понимания отчуждения в современной буржуазной философии и социологии являются антиисторизм, психологизм в трактовке причин отчуждения, превращение отчуждения в сущностную характеристику человеческого бытия.

Рассматривая многие феномены отчуждения с позиций самого отчуждения как неустранимые моменты социальной жизни вообще, буржуазные философы неизбежно приходят к трагическому восприятию истории общества и культуры. Уже Г. Зиммель видел «трагедию культуры» в противоречии между творческим процессом и объективированными формами культуры. В трагические тона окрашено описание отчуждения в философии и художественной литературе экзистенциализма.

В буржуазной социологии 20 в. был проанализирован ряд аспектов проблемы отчуждения (без употребления самого термина «отчуждение») в связи с проблемой бюрократии (К. Манхейм, М. Вебер - Германия), социальной аномии (Э. Дюркгейм - Франция, Р. Мертон - США).

В 1960-х гг. в связи с усилением романтической критики капитализма оживился интерес к категории отчуждения как способу анализа буржуазного общества. Это нашло своё выражение в идеологии так называемых «новых левых» (Г. Маркузе - США, и др.). Многие представители буржуазной социологии трактуют отчуждение как единственно возможный способ организации человеческих отношений, противопоставляя ему «малые» и «неформальные» группы, лишённые отчуждения.

В современной американской социологии делаются попытки эмпирического исследования отчуждения. М. Симен предложил 5 критериев для эмпирической интерпретации отчуждения:

1. отсутствие обладания властью,
2. утрата смысла своей работы,
3. отсутствие норм,
4. изоляция,
5. самоотчуждение,

которые стали программой социологических исследований других учёных (Р. Блаунер и др.). Однако в целом анализ реальных, социальных условий и причин отчуждения заменяется в буржуазной философии и социологии описанием сознания и психологии индивида, живущего в мире отчуждения.

Литература

• Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений, М., 1956;
• Маркс К., Энгельс Ф. Капитал, Соч., 2 изд., т. 23-25;
• Ленин В. И., Государство и революция, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 33;
• Давыдов Ю. Н., Труд и свобода, М., 1962;
• Огурцов А. П., Отчуждение и человек. Историко-философский очерк, в сборнике: Человек, творчество, наука, М., 1967;
• «Капитал» Маркса, философия и современность, М., 1968;
• Ойзерман Т. И., Проблема отчуждения и буржуазная легенда о марксизме, М., 1965;
• Alienation: the cultural climate of our time, ed. G. Sykes, N.Y., 1964;
• Alienation: a casebook, ed. D. J. Burrows, F. R. Lapides, N.Y., 1969;
• Geyer R. F., Bibliography alienation, 2 ed., Amst., 1972.

ОТЧУЖДЕНИЕ – философская категория, а также понятие, используемое в социологии, психологии, праве. В юриспруденции отчуждение означает юридический акт передачи прав собственности на что-либо от одного лица другому. В психологии отчуждение – состояние эмоционально-психологической отстраненности, чуждости по отношению к кому-либо или чему-либо, в том числе к самому себе, а в английском и французском языках термин alienation означает также сумасшествие. В социологии понятие «отчуждение» используется как общетеоретическое, близкое социально-философскому содержанию категории «отчуждение».

В философии категория «отчуждение» выражает такую объективацию качеств, результатов деятельности и отношений человека, которая противостоит ему как превосходящая сила и превращает его из субъекта в объект ее воздействия. Само полагание предметности И.Г.Фихте обозначил как своего рода отчуждение. В философии Г.В.Ф.Гегеля абсолютный дух самоотчуждает себя и лишает себя свободы, чтобы познать себя в этом инобытии, тем самым преодолеть самоотчуждение, вернуться к себе и обрести абсолютную свободу, – завершающей стадией этого процесса самопознания духа служит философия. Эту общую конструкцию Гегель иллюстрировал конкретно-историческими формами отчуждения (формализмы римского права, язык как действительность отчуждения духа и др.). Л.Фейербах усматривал сущность религии в том, что индивид отчуждает от себя свою родовую сущность и переносит ее качества на высшее существо – Бога; неотчужденное состояние человека он связывал с чувственностью, противопоставляя отчужденному миру непосредственные взаимоотношения человека с человеком, мир любви.

В социальной философии и в социологии отчуждение – это общественное отношение, социокультурная связь между субъектами, которая вышла из-под их контроля и стала самостоятельной, господствующей над ними силой. Это инобытие свободы , ее противоположность. Человек стремится преодолеть существующие формы своего отчуждения и достичь более высокого уровня свободы. При этом он нередко порождает новые формы отчуждения и попадает под их влияние.

Социально-экономическую природу отчуждения раскрыл К.Маркс . В «Экономическо-философских рукописях 1844 года» он сформировал концепцию отчужденного труда: в условиях господства частной собственности наемному рабочему не принадлежит не только результат как опредмеченный труд, но и сам процесс труда. Происходит также отчуждение человека от человека и от его родовой жизни, превращающейся из самоцели в средство. Более того, труд становится процессом самоотрицания человека, способом выключения его из жизни. Отчуждение совпадает с самоотчуждением. Позднее Маркс показал роль разделения труда и раскрыл природу товарного фетишизма как объективных оснований отчуждения. Его не покидало убеждение в возможности преодолеть, «снять» всякое отчуждение путем ликвидации частной собственности и замены ее общественной. На этой основе отчужденный труд превращается в свободную самореализацию сущностных сил человека, который становится универсально развитым и живущим в гармоничном единстве с др. людьми и с природой. Это и будет «завершенный гуманизм» как ядро коммунистического идеала.

Согласно Марксу, процесс упразднения отчуждения отнюдь не прямолинеен. Его исходный пункт составляет непосредственное отрицание частной собственности, т.е. «грубый» или «казарменный» коммунизм, который «есть только форма проявления гнусности частной собственности, желающей утвердить себя в качестве положительной общности» (Соч., т. 42, с. 116). Это грозное предупреждение впоследствии не было должным образом учтено. Исторический опыт СССР и др. стран реального или раннего социализма с лихвой подтвердил его обоснованность. Вместо провозглашенной свободы для всех трудящихся диктатура пролетариата утвердила новое, поистине тотальное отчуждение советского человека: от власти, собственности, результатов труда, правдивой информации об истории и современных событиях, личной безопасности, личной активности, рационального смысла жизни. Результатом стало самоотчуждение советского общества от развития: возникла его стагнация, она сменилась кризисом, который завершился разложением СССР.

Отчуждение сохранилось и по-своему трансформируется в каждом из 15 новых независимых государств – бывших советских республик. Результаты социологических исследований позволяют заключить, что в России 90-х гг. 20 в. происходят противоречивые процессы разложения тотального отчуждения на составные элементы. Оно перестает быть целостностью, охватывающей все стороны жизни человека. Возникли процессы реификации (возвращения человека из отчужденного состояния), более активно совершающиеся в духовной жизни россиян: в значительной мере снято отчуждение от правдивой информации, началась рационализация и либерализация структуры ценностей населения. Началось также восстановление активности индивидов как субъектов собственности и источников инициативы, их деятельность наполняется рациональным смыслом. Однако эти процессы происходят пока преимущественно в наружных слоях деятельности индивидов (феноменная реификация). В глубинных, сущностных ее слоях складывается симбиоз этих форм реификации и новых форм отчуждения, во многом криминальных и квазидемократических. Это прежде всего отчуждение индивидов от личной безопасности и результатов труда, а общества – от законного порядка. Произошла резкая экономическая и политическая дифференциация населения: появились новые тонкие слои крупных собственников и властвующей элиты, а массы населения отторгнуты от собственности, необходимой для среднего класса , и вынуждены довольствоваться лишь электоральным участием в процессах формирования некоторых органов власти. Среди людей зрелых и пожилых возрастов с устранением мифологизированных смыслов жизни распространились разочарования в прожитой жизни.

Основным остается вопрос о возможности преодоления отчуждения. Большинство философов 20 в. скептически относятся к такой возможности или же определенно дают отрицательный ответ. При этом главную задачу философии они видят в том, чтобы помочь человеку достойно жить в отчужденном мире, постоянно рождающем страх. На решение этой задачи в особенности нацелены экзистенциализм , персонализм , философская антропология . «Пора писать оправдание человека, антроподицею», – заявил Н.А.Бердяев . В любой ситуации человек имеет возможность выбора и потому несет ответственность за свои действия (Ж.-П.Сартр ). He-Я противостоит человеку как глухая, неустранимая и опасная стена, и все же человек обязан заставить себя жить рядом с ней, противостоять ей и творить самого себя (А.Камю ). Это относится и к существованию человека в ситуациях на грани жизни и смерти – индивида и всего человечества (перед угрозой термоядерной войны).

Если многие, затем большинство людей воспримут такую ценностную ориентацию и станут соответственно действовать, то изменится и весь общественный порядок. В различных обществах станет меньше отчуждения, больше подлинно человеческих отношений.

Литература:

1. Бердяев Н.А. О назначении человека. М., 1993;

2. Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. – Он же. Соч., т. 4. М., 1959;

3. Давыдов Ю.Н. Труд и свобода. М., 1962;

4. Камю А. Бунтующий человек. М., 1990;

5. Лапин Н.И. От отчуждения к свободе. – В кн.: Философское сознание: драматизм обновления. М., 1991;

6. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года. – Маркс К. , Энгельс Ф. Соч., т. 42. М., 1974;

7. Огурцов А.П. Отчуждение и человек. – В кн.: Человек, творчество, наука. М., 1967;

8. Сартр Ж.-П. Стена. – В кн.: Сартр Ж.-П. Герострат. М., 1992;

9. Фейербах Л. Сущность христианства. – Он же. Избр. филос. произв., т. 2. М., 1955;

10. Geyer R.F. Bibliography Alienation. Amst., 1972;

11. Geyer R.F. Alienation Theories. Oxf., 1980;

12. Lewis H.D. Freedom and Alienation. Edinb.; L., 1985.

Невозможно составить себе полное представление о деятельном, творческом человеке, который своими руками создает и осваивает предметный мир, без понятия «отрицание продуктивности», или «отчуждение».

Для Маркса история человечества – это история постоянного развития человека и одновременно растущего отчуждения. По Марксу, социализм означает освобождение от отчуждения, возврат человека к себе самому, его самореализацию.

Отчуждение, по Марксу, означает, что человек в своем освоении мира не узнает себя самого как первоисточник, как творца, а мир (то есть природа, вещи, другие люди и сам он) кажется ему чужим, посторонним по отношению к нему. Они, как предметы, ему противостоят, хотя могли бы быть созданы им самим. Отчуждение означает восприятие мира (и себя самого) пассивно, разорвано, в отрыве субъекта от объекта.

В западной культуре идея отчуждения уходит корнями в ветхозаветные легенды о служении идолам; она же проявляется в заповеди: «Не сотвори себе кумира». То, что в устах пророков называлось «служением идолам», – это не замена одного Бога многими божками. Идолы – это вещи, это творение человеческих рук, человек же преклоняет колени и молится вещам, то есть тому, что сам он создал своими руками. И в этом своем акте человек сам превращается в вещь. Он переносит атрибуты своей собственной жизни на созданные им вещи и, не видя себя в качестве творца, и к себе самому относится как к существу, зависящему от молитвы, как к игрушке в руках Божьих. Человек выступает как существо подчиненное, лишенное своих жизненных сил, богатства своих возможностей.

В Ветхом завете сказано о безжизненности и пустоте идолов: «есть у них глаза, но не видят; есть у них уши, но не слышат...» (Пс. 113). Чем больше человек возносит своего кумира, приписывая ему свою собственную силу и мощь, тем слабее он становится, тем сильнее его зависимость от идолов.

Идолом может стать фигурка-талисман, икона или другое изображение Бога, церковь, государство, имущество. Служение идолам допускает изменение предмета поклонения. Это служение всегда есть обожествление того, во что сам человек вложил своё творчество и затем забыл об этом и воспринимает свой продукт как нечто стоящее над ним.

Самые распространенные примеры отчуждения мы встречаем в языке. Если я выражаю словами какое-либо чувство, например говорю: «Я люблю тебя», то это слово должно быть указанием на реальность, на то, что во мне живет, то есть должно показывать силу моего чувства.

Слово «любовь» произносится как символ факта любви; когда оно произнесено, оно имеет склонность к самостоятельности, становится реальностью. Я воображаю, что произнесение слова – это то же самое, что и переживание любви, ведь очень скоро я говорю это слово и уже ничего не чувствую, кроме мысли «любовь», которая словом этим обозначена.

Отчуждение в языке иллюстрирует всю сложность проблемы отчуждения в целом. Язык – драгоценнейшее достижение человечества, и было бы безумием прийти к выводу, что во избежание отчуждения следует воздерживаться от разговоров. Но при этом человек должен всегда сознавать опасность сказанного слова, угрозу того, что слово, займет место живого переживания.

И это же относится ко многим другим достижениям человечества: к идеям, искусству, различного рода вещам и любым рукотворным изделиям. Они – продукт труда. Человек – их творец, они нужны ему для жизни. И в то же время каждое из этих завоеваний – ловушка, если дело дойдет до того, что они способны стать в жизни самоцелью, коль скоро место жизни занимают вещи, место естественных переживаний – искусственность, место чувства свободы – подчинение.

Мыслители XVIII и XIX вв. критиковали свои эпохи за возрастающую косность, пустоту и отсутствие жизни. Та же мысль о творчестве, которая встречается у Спинозы, Гегеля и Маркса, является краеугольным камнем и у Гете. В одной из бесед с Эккерманом Гете утверждает: «Божественность доступна лишь живому, а не мертвому; она проявляется в нарождающемся и изменяющемся, а не в остановившемся и застывшем. Поэтому в своем стремлении к божественному началу дух как разум-откровение имеет дело лишь с возникающим и живым, а дух как разум-понимание имеет дело с уже устоявшимся и застывшим, но приносящим пользу».

Подобную же критику мы встречаем у Шиллера, Фихте, а затем и у Гегеля и Маркса, который высказал общую мысль, что в его время существует истина без страсти и страсть без правды.

Вся экзистенциалистская философия, начиная с Кьеркегора, по словам, Пауля Тиллиха, – это вековое движение протеста против обесчеловечения человека в индустриальном обществе. И действительно, в атеистическом словаре понятие «отчуждение» эквивалентно слову «грех» на языке деистов: отказ человека от себя самого, от Бога в себе самом.

Понятие «отчуждение» было внесено в философию Гегелем. Для него история человека была одновременно и историей человеческого отчуждения. В «философии истории» он писал, что то, к чему действительно стремится дух, есть осуществление его представлений, но пока это происходит, дух скрывает эту цель от своей сущности и, предаваясь этому отчуждению от себя самого, становится горд и доволен собой.

Для Маркса, как и для Гегеля, понятие «отчуждение» базируется на разнице между сущностью и существованием, на том факте, что человеческое существование отделено (отчуждено) от его сущности, что человек в наличной действительности представляет собой вовсе не то, что он есть в потенции, или, иначе говоря, он являет собой не того, кем он может и должен стать.

Для Маркса процесс отчуждения происходит в труде и разделении труда. Труд для него – это живая связь человека с природой, сотворение нового мира, включая сотворение себя самого (разумеется, интеллектуальная деятельность, искусство, как и физическая деятельность, – также труд).

Но с развитием частной собственности и разделением труда труд утрачивает характер выражения человеческих творческих сил. Труд и продукты труда приобретают самостоятельное бытие, независимо от воли и планов человека. «... Предмет, производимый трудом, его продукт, противостоит труду как некое чуждое существо, как сила, не зависящая от производителя. Продукт труда есть труд, закрепленный в некотором предмете, овеществленный в нем, это есть опредмечивание труда».

Труд становится отчужденным, ибо он перестает быть частью природы рабочего, и поэтому рабочий «в своем труде не утверждает себя, а отрицает, чувствует себя не счастливым, а несчастным, не развивает свободно свою физическую и духовную энергию, а изнуряет свою физическую природу и разрушает свои духовные силы». Поэтому рабочий только вне труда не чувствует себя оторванным от самого себя. Поэтому в процессе производства рабочий относится к своей «собственной деятельности как к чему-то чуждому, ему не принадлежащему. Деятельность выступает здесь как страдание, сила – как бессилие, зачатие – как оскопление, собственная физическая и духовная энергия рабочего, его личная жизнь (ибо что такое жизнь, если она не есть деятельность?) – как повернутая против него самого, от него не зависящая, ему не принадлежащая деятельность».

До тех пор, пока человек испытывает к себе такое отчуждение, одновременно и продукт труда превращается в «чуждую» ему силу, стоящую над ним. В это же самое время все его отношение к чувственному внешнему миру превращается в такое же отчужденное: человек воспринимает этот мир как чужой, враждебный, возвышающийся над ним.

Маркс акцентирует два момента: 1. В процессе труда (и особенно в условиях капитализма) человек не сознает своих собственных творческих сил; 2. «Предмет труда есть поэтому опредмечивание родовой жизни человека: человек удваивает себя уже не только интеллектуально, как это имеет место в сознании, но и реально, деятельно, и созерцает самого себя в созданном им мире».

Даже среди социалистов по этому поводу бытует широко распространенное заблуждение относительно взглядов Маркса. Многие считают, что Маркс говорит преимущественно об экономической эксплуатации рабочего и о том факте, что его участие в присвоении продуктов производства не так значительно, как это должно быть, либо о том, что продукт вообще должен был бы принадлежать рабочему, а не капиталисту.

Но, как я уже говорил, по мнению Маркса, коллективный капиталист, государство-капиталист, нисколько не лучше капиталиста-индивидуала. Даже равенство дохода здесь не является для Маркса первостепенным. Главное, что его волнует, – освобождение человека от такой формы труда, которая разрушает его личность, от такого труда, который превращает человека в вещь, который делает его рабом вещей. В данном вопросе Маркса, как и Кьеркегора, волновала проблема спасения личности. Его критика капитализма направляется не против способа распределения доходов, а против способа производства, против разрушения личности и обращения ее в раба (причем не капиталист превращает рабочего в раба, но и рабочий, и капиталист превращаются в рабов посредством тех вещей и обстоятельств, которые они сами создают).

Маркс идет еще дальше: в процессе неотчужденного труда человек реализует себя не только как индивид, но и как родовое существо. Для Маркса, как и для Гегеля и других мыслителей Просвещения, каждый индивид олицетворяет собою вид, род, человечество в целом, универсального человека: развитие человека ведет, по их мнению, к развертыванию его неограниченных человеческих возможностей.

Поэтому именно в переработке предметного мира человек впервые действительно утверждает себя как родовое существо. Это производство есть его деятельная родовая жизнь. Благодаря этому производству природа оказывается его произведением и его действительностью. Предмет труда есть опредмечивание родовой жизни человека: человек удваивает себя уже не только интеллектуально, как это имеет место в сознании, но и реально, деятельно, и созерцает самого себя в созданном им мире. Поэтому отчужденный труд отнимает у человека его родовую жизнь, его действительную родовую предметность, а то преимущество, которое человек имеет перед животным, превращается для него в нечто отрицательное, поскольку у человека отбирают его неорганическое тело, природу.

Подобным же образом отчужденный труд, принижая самодеятельность, свободную деятельность до степени простого средства, тем самым превращает родовую жизнь человека в «средство для поддержания его индивидуального существования».

Маркс предполагал, что отчуждение имеет глубокую историю, но достигает своего апогея в капиталистическом обществе. И что рабочий класс – это наиболее отчужденный класс. Эта мысль исходит из предположения, что рабочий? не принимая участия в решениях, выступая придатком машины и попадая в зависимость от капитала, превращается в вещь (товар). Отсюда Маркс делал вывод, что «эмансипация общества от частной собственности и т.д., от кабалы, выливается в политическую форму эмансипации рабочих, причем дело здесь не только в их эмансипации, ибо их эмансипация заключает в себе общечеловеческую эмансипацию; и это потому, что кабала человечества в целом заключается в отношении рабочего к производству и все кабальные отношения суть лишь видоизменения и следствия этого отношения».

Еще раз следует подчеркнуть, что Маркс не ограничивал свою цель освобождением рабочего класса, а мечтал об освобождении человеческой сущности путем возвращения всем людям неотчужденного и, таким образом, свободного труда, об обществе, которое живет ради человека, а не ради производства товаров и в котором человек перестает быть уродливым недоноском, а превратится в полноценно развитое человеческое существо.

Идея Маркса об отчуждении продукта труда содержится в «Капитале», в понятии «фетишизация товара». Капиталистический способ производства превращает отношения людей в отношения по поводу качества вещей, «отношения людей опредмечиваются» и это превращение составляет суть самой природы товарного производства. Это и не может быть иначе при таком способе производства, когда механизм производства приспосабливается к слабости человека, чтобы затем слабого человека превратить в механизм. Отчуждение труда в современном производстве куда сильнее, чем во времена ремесленничества и мануфактуры, где человек сам использует орудия труда. На фабрике же рабочий служит машине. Раньше от него шло все движение средств труда и он сам должен был за ними следить, ибо в мануфактуре рабочие составляют звенья единого живого механизма. На фабрике существует один мертвый механизм, независимый от человека, а люди приставляются к нему, как живые винтики.

Для понимания Марксовой концепции в целом чрезвычайно важно уяснить, в какой мере понятие отчуждения составляло всегда доминанту его сознания: в молодые годы (в «Экономическо-философских рукописях») и в зрелые годы, когда он писал «Капитал». Эту преемственность нетрудно доказать цитатами из обеих работ. Так, Маркс пишет: «Этот факт выражает лишь следующее: предмет, производимый трудом, его продукт, противостоит труду как некое чуждое существо, как сила, не зависящая от производителя. Продукт труда есть труд, закрепленный в некотором предмете, овеществленный в нем, это есть опредмечивание труда. Осуществление труда есть его опредмечивание. При тех порядках, которые предполагаются политической экономией, это осуществление труда, это его претворение в действительность выступает как выключение рабочего из действительности, опредмечивание выступает как утрата предмета и закабаление предметом, освоение предмета – как отчуждение».

И в «Капитале» Маркс пишет, что внутри капитализма как системы осуществляются всё методы повышения производительности труда в общественном производстве за счет отдельного рабочего; все эти средства превращаются в средства подавления и эксплуатации производителя, они превращают рабочего в частичного человека, придаток машины... то есть отнимают у него его духовные, его творческие силы.

Итак, роль частной собственности (в смысле собственности на капитал, покупающий наемный труд) и отчуждающая функция этой собственности были ясны Марксу еще в молодые годы.

«... Частная собственность есть продукт, результат, необходимое следствие отчужденного труда, внешнего отношения рабочего к природе и к самому себе.

Таким образом, к частной собственности мы приходим посредством анализа понятия отчужденного труда, т.е. отчужденного человека, отчужденной жизни».

Человек подчинен не только вещному миру; создаваемые им общественные и политические обстоятельства также подчиняют его себе. Отчужденный человек, который верит, что он господствует над природой, становится рабом вещей и обстоятельств, беспомощным придатком в мире, который сам есть не что иное, как застывшее (опредмеченное) выражение его собственных сил.

Для Маркса отчуждение в процессе труда – отчуждение от продукта труда и от условий труда – неразрывно связано с отчуждением человека от себя самого, от других людей и от природы. «Непосредственным следствием того, что человек отчужден от продукта своего труда, от своей жизнедеятельности, от своей родовой сущности, является отчуждение человека от человека».

Отчужденный человек не только чужд другим людям, он лишен человечности как в естественном, природном, так и в духовном смысле. Такое отчуждение от человеческой сущности ведет к экзистенциальному эгоизму, который Маркс определяет как превращение человека в «средство своего индивидуального существования». В отчужденном труде человек лишается даже своего тела и окружающей природы, а также своего духовного «Я», себя самого как человеческого существа.

Здесь Маркс затрагивает кантовский принцип, который гласит, что человек всегда должен быть сам себе целью и никогда не может быть средством достижения цели. Но Маркс развертывает этот принцип дальше, утверждая, что человеческое существо не должно превращаться в средство не только чужих целей, но и даже в средство своего индивидуального бытия.

Трудно более четко выразить разницу между взглядами Маркса и воззрениями коммунистов тоталитарного толка. Жизнь человека, по Марксу, не должна стать средством даже его индивидуального бытия; ну а если человека рассматривают как средство обеспечения бытия класса, нации или средство существования государства? Тогда как?

Отчуждение ведет к переоценке всех ценностей. Если человек считает высшей целью доход, труд и экономию, трезвость и прочее, он упускает из виду подлинно моральные ценности: богатство чистой совести, добродетели. В состоянии отчуждения каждая сфера жизни не связана с другими (экономика с моралью и т.д.). И это специфическая особенность царства отчуждения, где каждый вращается в кругу своей собственной отчужденности и никого не трогает отчужденность других людей (чужая боль).

Маркс понял, что происходит с человеческими потребностями в мире отчуждения, и он с удивительной прозорливостью предсказал финал этого процесса, который стал очевиден лишь сегодня. В то время как в социалистических идеях главное значение должно иметь богатство человеческих потребностей и отсюда – новый способ производства и новые предметы производства являются новым подтверждением человеческой силы и новым обогащением человека как такового, в капиталистическом мире потребности не являются выражением скрытых человеческих потенций, это не человеческие потребности; при капитализме все обстоит совсем по-другому.

«Каждый человек старается пробудить в другом какую-нибудь новую потребность, чтобы вынудить его принести новую жертву, поставить его в новую зависимость и толкнуть его к новому виду наслаждения, а тем самым и к экономическому разорению. Каждый стремится вызвать к жизни какую-нибудь чуждую сущностную силу, господствующую над другим человеком, чтобы найти в этом удовлетворение своей собственной своекорыстной потребности. Поэтому вместе с ростом массы предметов растет царство чуждых сущностей, под игом которых находится человек, и каждый новый продукт представляет собой новую возможность взаимного обмана и взаимного ограбления. Вместе с тем человек становится все беднее как человек, он все в большей мере нуждается в деньгах, чтобы овладеть этой враждебной сущностью, и сила его денег падает как раз в обратной пропорции к массе продукции, т. е. его нуждаемость возрастает по мере возрастания власти денег. – Таким образом, потребность в деньгах есть подлинная потребность, порождаемая политической экономией, и единственная потребность, которую она порождает. – Количество денег становится все в большей и большей мере их единственным могущественным свойством; подобно тому как они сводят всякую сущность к ее абстракции, так они сводят и самих себя в своем собственном движении к количественной сущности. Безмерность и неумеренность становятся их истинной мерой.

Даже с субъективной стороны это выражается отчасти в том, что расширение круга продуктов и потребностей становится изобретательным и всегда расчетливым рабом нечеловечных, рафинированных, неестественных и надуманных вожделений. Частная собственность не умеет превращать грубую потребность в человеческую потребность. Ее идеализм сводится к фантазиям, прихотям, причудам, и ни один евнух не льстит более низким образом своему повелителю и не старается возбудить более гнусными средствами его притупившуюся способность к наслаждениям, чтобы снискать себе его милость, чем это делает евнух промышленности, производитель, старающийся хитростью выудить для себя гроши, выманить золотую птицу из кармана своего христиански возлюбленного ближнего (каждый продукт является приманкой, при помощи которой хотят выманить у другого человека его сущность – его деньги; каждая действительная или возможная потребность оказывается слабостью, которая притянет муху к смазанной клеем палочке; всеобщая эксплуатация общественной человеческой сущности, подобно тому как каждое несовершенство человека есть некоторая связь с небом – тот пункт, откуда сердце его доступно священнику; каждая нужда есть повод подойти с любезнейшим видом к своему ближнему и сказать ему: милый друг, я дам тебе то, что тебе нужно, но ты знаешь conditio sine qua non 4 0, ты знаешь, какими чернилами тебе придется подписать со мной договор; я надуваю тебя, доставляя тебе наслаждение), – для этой цели промышленный евнух приспосабливается к извращеннейшим фантазиям потребителя, берет на себя роль сводника между ним и его потребностью, возбуждает в нем нездоровые вожделения, подстерегает каждую его слабость, чтобы затем потребовать себе мзду за эту любезность».

Чем беднее человек становится как человек, тем выше его потребность в деньгах, чтобы справиться с враждебными ему существами; а власть его денег находится в обратно пропорциональной зависимости к массе предметов производства; это называется так: его потребности растут по мере того, как прибывает сила денег. Потребность в деньгах, таким образом, есть единственная действительная потребность, как результат экономических законов, и эта единственная потребность все больше становится их главным и единственным мерилом.

Человек, подчиненный своим отчужденным потребностям, – это уже не человек ни в духовном, ни в телесном смысле... это всего лишь самодеятельный и сознающий себя товар. Этот человек-товар знает только один способ отношений с внешним миром: обладание и потребление. Чем больше степень его отчужденности, тем больше потребление и обладание становятся смыслом его жизни.

«Чем ничтожнее твое бытие, чем меньше ты проявляешь свою жизнь, тем больше твое имущество, тем больше твоя отчужденная жизнь...»

«И подобно тому как промышленность спекулирует на утонченности потребностей, она в такой же мере спекулирует и на их грубости, притом на искусственно вызванной грубости их. Поэтому истинным наслаждением для этой грубости является самоодурманивание, это кажущееся удовлетворение потребности, эта цивилизация среди грубого варварства потребностей».

История внесла лишь одну-единственную поправку в Марксову концепцию отчуждения: Маркс думал, что рабочий класс – это самый отчужденный класс и потому освобождение от отчуждения должно обязательно начаться с освобождения рабочего класса. Маркс не мог предвидеть масштабов массового отчуждения, которое охватило большую часть человечества; тем более он не мог предвидеть, что настанет день, когда огромная (и все возрастающая) часть населения попадет в зависимость не от машин, а станет объектом манипулирования со стороны других людей и их символов. Например, служащий, посредник, представитель фирмы, менеджер сегодня – это же люди еще более отчужденные, чем профессиональный рабочий. Деятельность рабочего еще в какой-то мере является выражением его личных способностей (ловкости, надежности и т.д.), и у него нет необходимости продавать свою личность: свою улыбку, свое мнение и т.д.

Людей, манипулируемых символами, только за то и берут на работу, что они «привлекательны внешне», податливы, коммуникабельны и удобны для манипулирования. Они в прямом смысле могут быть названы словом «человек-система, организованный человек», их идеалом является их предприятие. Что же касается потребления, то здесь нет разницы между чернорабочим и представителем бюрократии. Они все одержимы одной страстью: новых вещей, страстью понукать, приобретать и потреблять. Они все – пассивные потребители, обессиленные и повязанные теми самыми вещами, которые служат удовлетворению их неестественных потребностей. Они не состоят в творческих отношениях с миром; они поклоняются вещам и машинам, которые производят эти вещи, – и в этом отчужденном мире они чувствуют себя заброшенными и чужими.

И хотя Маркс несколько недооценивал роль бюрократии, в целом его общая характеристика этого слоя абсолютно верна. «Производство производит человека не только в качестве товара, не только человека-товар, человека с определением товара, оно производит его, сообразно этому определению, как существо и духовно и физически обесчеловеченное».

Маркс едва ли мог предвидеть, до какой степени становимся мы рабами вещей и обстоятельств, созданных своими руками; однако его пророчество сбылось сегодня полностью, неоспоримым доказательством чего является тот факт, что все человечество сегодня попало в плен ядерного оружия, которое также явилось когда-то продуктом рук и мыслей человеческих.

Человек является также пленником политических институтов, которые сам же он создал. И сегодня запуганное человечество со страхом ждет, удастся ли ему спастись или оно все равно попадет под иго созданных им вещей, либо окажется жертвой слепых и бездумных бюрократов, которых сами же люди поставили над собой.

Фромм Э. Концепция человека у К. Маркса./Э. Фромм//

Душа человека. М.: Республика, 1992. С. 375-402.

4 0 Непременное условие (лат .). – прим. ред.

Термин,широко и неоднозначноупотребляемый в современной философии, социологии, социальнойпсихологии. В юриспруденцииозначает передачу имущества всобственность другого лица.Теоретики общественного договора (Гоббс, Руссо и др.)рассматривали отчуждение как акт передачи прав личности государству. Внемецкой классической философии категория отчужденияразрабатывалась Фихте, Шеллингом иособенно Гегелем, который связал понятие с саморазвитием духа, в процессе своей деятельностиотчуждающим себя от самого себя для того, чтобы познать себя в своем инобытии. Фейербах,критикуя религию, видел в Богеотчужденную от человека егособственную сущность, которойприписывается иллюзорноесверхъестественное существование и господство над человеком. Маркс связывал отчуждение сразделением труда, частнойсобственностью и рассматривал его какспецифический феноменбуржуазного способа производства(отчужденный труд). В марксистской философской традицииотчуждение понимается как объективное превращение человеческойдеятельности и ее результатов всамостоятельную силу,враждебную человеку и подчиняющую его. В современной западнойнауке понятие отчуждениеиспользуется как в объективном, так и в субъективном аспектах. Это и объективное состояние, находясь в котором человек своейдеятельностью противоречит реализациисобственной сущности, и чувствоотчужденности по отношению к своей деятельности, ее результатам исамому себе, ощущение невыносимой заброшенности в чуждом,враждебном мире, одиночество.Отчуждение понимается как разрывиндивида с социальной жизнью,нарастающий по мере историческогоразвития человечества. Хайдеггеринтерпретирует отчуждение как способ бытия человека в условияхобщественности, Фромм - как наиболее общее выражение социальнойпсихопатологии современного мира. В узком смысле отчуждениепредставляется как явление,порождаемое господством над людьмивещей, товарно-денежныхотношений, техники и технологии, вшироком - как качественное состояние совокупности социальных связей. Отчуждение описывается какфундаментальная тенденциясовременной эпохи, как выражениенесвободы личности, имеющее разныеаспекты: экономический,политический, социальный,экологический, технологический,духовный - т. е. выступает каксинтетическая категория,резюмирующая диагноз болезнисовременной цивилизации. Вместе с тем исключительно широкоеупотребление термина делает егорасплывчатым, многозначным,пригодным лишь для обозначения внешних симптомовнеблагополучия и требующим объяснения на основе иных, болееконкретных категорий. Виндустриальной социологии в 60-70 гг.проводились эмпирическиеисследования отчуждения в труде иразрабатывались конкретныепрограммы его преодоления,вошедшие в систему «человеческихотношений», «гуманизации труда» и т. п. Проблема преодоленияотчуждения как историческисложившегося способа организации человеческих отношенийпредполагает комплексный подход как в теоретическом, так и в практическом планах.