Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Забытый подвиг советских героев. Покажите Мединскому April 27th, 2015

В ночь со 2 на 3 февраля 1945 года заключенных концлагеря Маутхаузен подняла с нар пулеметная стрельба. Доносившиеся снаружи крики «Ура!» не оставляли сомнений: в лагере идет настоящий бой. Это 500 узников блока №20 (блок смертников) атаковали пулеметные вышки.

Летом 1944 года в Маутхаузене появился блок №20, для русских. Это был лагерь в лагере, отделенный от общей территории забором высотой 2,5 метра, по верху которого шла проволока, находящаяся под током. По периметру стояли три вышки с пулеметами. Узники 20-го блока получали ¼ общелагерного рациона. Ложек, тарелок им не полагалось. Блок никогда не отапливался. В оконных проемах не было ни рам, ни стекол. В блоке не было даже нар. Зимой, прежде чем загнать узников в блок, эсэсовцы заливали из шланга пол блока водой. Люди ложились в воду и просто не просыпались.

«Смертники» имели «привилегию» — они не работали, как другие заключенные. Вместо этого они целый день занимались «физическими упражнениями»— безостановочно бегали вокруг блока или ползали. За время существования блока в нем было уничтожено около 6 тыс. чел. К концу января в блоке №20 оставалось в живых около 570 человек. За исключением 5-6 югославов и нескольких поляков (участников варшавского восстания), все заключенные «блока смерти» были советскими военнопленными офицерами, направленными сюда из других лагерей.

В 20-й блок Маутхаузена направлялись узники, даже в концлагерях представлявшие собой угрозу III Рейху вследствие своего военного образования, волевых качеств и организационных способностей. Все они были взяты в плен ранеными или в бессознательном состоянии, и за время своего пребывания в плену были признаны «неисправимыми». В сопроводительных документах каждого из них стояла буква «К», означавшая, что заключенный подлежит ликвидации в самые короткие сроки. Поэтому прибывших в 20-й блок даже не клеймили, поскольку срок жизни заключенного в 20-го блок не превышал нескольких недель.

В назначенную ночь около полуночи «смертники» начали доставать из тайников свое «оружие»— булыжники, куски угля и обломки разбитого умывальника. Главным «оружием» были два огнетушителя. Были сформированы 4 штурмовые группы: три должны были атаковать пулеметные вышки, одна в случае необходимости — отбить внешнюю атаку со стороны лагеря.

Около часа ночи с криками «Ура!» смертники 20-го блока начали выпрыгивать через оконные проемы и бросились на вышки. Пулеметы открыли огонь. В лица пулеметчиков ударили пенные струи огнетушителей, полетел град камней. Летели даже куски эрзац-мыла и деревянные колодки с ног. Один пулемет захлебнулся, и на вышку тотчас же начали карабкаться члены штурмовой группы. Завладев пулеметом, они открыли огонь по соседним вышкам. Узники с помощью деревянных досок закоротили проволоку, побросали на нее одеяла и начали перебираться через стену.

Из почти 500 человек более 400 сумели прорваться через внешнее ограждение и оказались за пределами лагеря. Как было условлено, беглецы разбились на несколько групп и бросились в разные стороны, чтобы затруднить поимку. Самая большая группа бежала к лесу. Когда ее стали настигать эсэсовцы, несколько десятков человек отделились и бросились навстречу преследователям, чтобы принять свой последний бой и задержать врагов хоть на несколько минут.
Одна из групп наткнулась на немецкую зенитную батарею. Сняв часового и ворвавшись в землянки, беглецы голыми руками передушили орудийную прислугу, захватили оружие и грузовик. Группа была настигнута и приняла свой последний бой.

Около сотни вырвавшихся на свободу узников погибли в первые же часы. Увязая в глубоком снегу, по холоду (термометр в ту ночь показывал минус 8 градусов), истощенные, многие просто физически не могли пройти более 10-15 км. Но более 300 смогли уйти от преследования и спрятались в окрестностях.

В поисках беглецов, кроме охраны лагеря, были задействованы расквартированные в окрестностях части вермахта, части СС и местная полевая жандармерия. Пойманных беглецов доставляли в Маутхаузен и расстреливали у стены крематория, где тут же сжигали тела. Но чаще всего расстреливали на месте поимки, а в лагерь привозили уже трупы.

В немецких документах мероприятия по розыску беглецов именовались «Мюльфиртельская охота на зайцев». К розыскам было привлечено местное население. Бойцы Фольксштурма, члены Гитлерюгенда, члены местной ячейки НСДАП и беспартийные добровольцы азартно искали в окрестностях «зайцев» и убивали их прямо на месте. Убивали подручными средствами — топорами, вилами, поскольку берегли патроны. Трупы свозили в деревню Рид ин дер Ридмаркт, и сваливали во дворе местной школы.

Что такое норма на смерть? Как это было...
(К сожалению, в России никто про этот памятник, как и про побег не знает...)

Здесь же эсэсовцы вели подсчет, зачеркивая нарисованные на стене палочки. Спустя несколько дней эсэсовцы заявили, что «счет сошелся».
Однако. Остался в живых один человек из группы, уничтожившей немецкую зенитную батарею. Девяносто два дня, рискуя жизнью, скрывала на своем хуторе двух беглецов австрийская крестьянка Лангталер, сыновья которой в это время воевали в составе вермахта. 19 бежавших так и не были пойманы. Имена 11 из них известны. 8 из них остались в живых и вернулись в Советский Союз.

В 1994 году австрийский режиссер и продюсер Андреас Грубер снял фильм о событиях в округе Мюльфиртель («Hasenjagd: Vor lauter Feigheit gibt es kein Erbarmen»).

Фильм стал самым кассовым в Австрии в 1994—1995 гг. Фильм взял несколко премий:
Специальный приз жюри на кинофестивале в Сан-Себастьяне, 1994
Приз зрительских симпатий,1994
Премия культуры Верхней Австрии
Премия Австрийский фильм, 1995

Любопытно, что у нас этот фильм так и не показали. Мало кто об этом фильме слышал вообще. Разве только специалисты-кинематографисты.
Но их такие сюжеты не интересуют. "Почему-то".

«Какие красивые дома, а одни нацисты, одни фашисты».

На сегодняшний день снято множество картин посвященных Холокосту. Но, к сожалению, мы привыкли воспринимать произошедшее только в узком смысле, более того, существуют те, кто подвергает сомнению факт преступления против человечества. На самом деле эта трагедия коснулась не только еврейского народа (хотя, безусловно, больше всех пострадали евреи). Само понятие «Холокост» в широком смысле означает преследование и уничтожение нацистами представителей разных этнических и социальных групп. И узниками концентрационных лагерей были также поляки, цыгане и советские красноармейцы. Однако, в отличие от остальных, советские люди обладали невероятной организованностью. Возможно, именно поэтому, многие считают, что им было не так ужасно, как другим смертникам.

«Охота на зайцев» австрийского режиссера Андреаса Грубера повествует о реальных событиях во время Второй мировой войны: побег советских военнопленных из концлагеря Маутхаузен в ночь с 28-го на 29-е января 1945-го года.

Двадцатый блок Маутхаузена — барак, так называемых, «Toter». Узников даже не клеймили, поскольку по плану заключение составляло несколько недель, затем их ожидала газовая камера и крематорий. «Привилегированные» пленники не входили в состав «рабочих». Вместо непосильного труда, узники должны были выполнять «физические упражнения», их буквально загоняли до смерти. Условия существования были кошмарными, барак продувался со всех сторон, не было даже нар, люди спали на голой земле, ежедневно подвергаясь изощренным пыткам и издевательствам со стороны фашистов.

Ночью 28-го января, разработав план побега, измученные, больные, изможденные люди совершили подвиг, на который, казалось, физически не были способны. Вооружившись первым, что попалось на глаза, они ринулись в бой по пути к свободе. Пленники в полосатых робах на окровавленных ногах бежали по снегу. Большая часть погибла уже в самом начале, остальные же постарались укрыться в лесу и в местной деревушке близ Линца. Каждый, кого находили немецкие солдаты, тут же погибал, получив пулю в лоб. Не было ни жалости, ни сострадания. Немцы вели строгий подсчет, отмечая на доске мелом число убитых беглецов. Ни один сторонник идей фюрера не раскаивался в содеянном.

Естественно, что при сложившейся ситуации спасение без посторонней помощи просто невозможно. Надежда была только на приют у мирного населения, запуганного захватчиками. Помогать никто не рвался, но среди всех, находились такие люди, как Фредл Карнер (Райнер Эггер) и его семья — скромные жители оккупированной Австрии, которые не могли спокойно смотреть на злодеяния нацистов. После объявления тревоги, Фредл был обязан исполнять приказания нацистов и активно помогать им в поисках беглецов. Однако, при первой же встрече с беглыми пленными, Карнер сделал вид, что никого не заметил. Подвергая себя смертельному риску, Карнеры спасли от гибели двух красноармейцев — Михаила (Оливер Брумис) и Николая (Мераб Нинидзе). Хорошо накормив и предоставив одежду, Карнеры укрывали их сначала в сарае, а затем у себя в доме. Сам же Фредл постоянно старался помочь остальным узникам, которых встречал на своем пути. Именно за сочувствие к одному из пойманных «зайцев», он был арестован и отправлен в линцевское гестапо. Тем не менее, его сестра (Кирстен Неберг) и мать (Эльфриде Ирраль) не пошли на предательство и продолжали прятать советских солдат на чердаке.

Известно, что из 500 человек спастись удалось всего лишь 11-ти, хотя в фильме говорится только о 9-ти. А Михаил и Николай, скорее всего М. Рыбчинский и Н. Цимколо, которых укрывала у себя в доме семья Лангталер — «Одна на всю Австрию».

Картина Андреаса Грубера хорошо отражает тот факт, что красноармейцы были обречены на смерть в фашистских лагерях. Но, несмотря ни на что, их невероятная сила духа и мужество являются примером для последующих поколений. Этих людей было не сломить.

«Пятнадцатилетние мальчики из гитлерюгенда хвастались друг перед другом - кто из них больше убил беззащитных людей. Один достал из кармана и показал приятелю связку отрезанных ушей - оба засмеялись. Один фермер нашёл у себя русского, прятавшегося в хлеву с овцами, и ударил его ножом - человек бился в конвульсиях, а жена убийцы расцарапала умирающему лицо. 40 трупов сложили на улице деревни Рид-ин-дер-Ридмаркт со вспоротыми животами, выставив наружу половые органы: девушки, проходя мимо, смеялись». Читая архив концлагеря Маутхаузен, мне (побывавшему в Афганистане, Ираке и Сирии) приходилось делать перерывы, чтобы успокоиться, - кровь стынет в жилах, когда узнаёшь, что добропорядочные австрийские крестьяне вытворяли со сбежавшими советскими военнопленными всего за 3 месяца (!) до Победы. И лишь одна-един-ственная женщина в Австрии, многодетная мать Мария Лангталер, рискуя жизнью, спрятала узников Маутхаузена. А четверо её сыновей в этот момент воевали на Восточном фронте…

В ночь с 2 на 3 февраля 1945 г. из Маутхаузена был совершён самый массовый в его истории побег. Одна группа заключённых блока № 20 забросала вышки с пулемётчиками камнями и черенками от лопат, вторая мокрыми одеялами и телогрейками замкнула электрическое ограждение. 419 пленных советских офицеров сумели вырваться на свободу. Комендант лагеря, штандартенфюрер CC Франц Цирайс призвал население окрестных деревень принять участие в поисках беглецов: «Вы же страстные охотники, а это куда веселее, чем гонять зайцев!» Старики и подростки объединились с СС и полицией, чтобы ловить по лесам и зверски убивать еле держащихся на ногах от голода и мороза людей. За неделю погибли почти все беглецы. Спаслись лишь 11 человек, двоих из них - офицеров Михаила Р-ыбчинского и Николая Цемкало - приютила крестьянка Мария Лангталер.

"- Русские средь бела дня постучались к нам в дверь, - рассказывает дочь Марии, 84-летняя Анна Хакль, которой на момент событий было 14 лет. - Попросили дать им поесть. Я спрашивала после: почему пленные осмелились зайти в наш дом, когда все люди вокруг просто обезумели? Они ответили: «Мы заглянули в окно, у вас на стене нет портрета Гитлера». Мать сказала отцу: «Давай поможем этим людям». Папа испугался: «Ты что, Мария! Соседи и друзья донесут на нас!» Мама ответила: «Быть может, тогда Бог оставит в живых наших сыновей».

Сначала пленных спрятали среди сена, однако утром на сеновал нагрянул отряд СС и переворошил сухую траву штыками. Рыбчинскому и Цемкало повезло - лезвия чудом их не задели. Через сутки эсэсовцы вернулись с овчарками, но Мария увела узников Маутхаузена в каморку на чердаке. Попросив у мужа табак, она рассыпала его по полу… Собаки не смогли взять след. После этого долгих 3 месяца офицеры скрывались у неё дома на хуторе Винден, и с каждым днём было всё страшнее: сотрудники гестапо постоянно казнили предателей из местного населения. Советские войска уже взяли Берлин, а Мария Лангталер, ложась спать, не знала, что случится завтра. 2 мая 1945 г. рядом с её домом повесили «изменника»: бедняга старик заикнулся, что, раз Гитлер мёртв, надо сдаваться.

Я сама не знаю, откуда у мамы взялось такое самообладание, - говорит Анна Хакль. - Однажды к нам зашла тётя и удивилась: «Зачем вы откладываете хлеб, для кого? Вам же самим есть нечего!» Мать сообщила, что сушит сухари в дорогу: «Бомбят - вдруг придётся переехать...» В другой раз сосед посмотрел на потолок и сказал: «Там что-то поскрипывает, словно кто-то ходит…» Мама рассмеялась и ответила: «Да ты чего, это всего лишь голуби!» Ранним утром 5 мая 1945 г. к нам на хутор пришли американские войска, и части фольксштурма разбежались. Мама надела белое платье, поднялась на чердак и сказала русским: «Дети мои, вы едете домой». И заплакала.

Кому-то удалось выжить. Как сложились судьбы заключённых Освенцима
Когда я разговаривал с жителями сёл вокруг Маутхаузена, они признавались: им стыдно за жуткие зверства, которые сотворили их деды и бабки. Тогда крестьяне издевательски прозвали резню «Мюльфиртельская охота на зайцев». Наших пленных сотнями забивали насмерть обезумевшие от крови «мирные граждане»... Только в 80‑90‑е гг. об этой страшной трагедии в Австрии начали говорить - сняли фильм, вышли книги «Февральские тени» и «Тебя ждёт мать». В 2001 г. с помощью организации Социалистической молодёжи Австрии в деревне Рид-ин-дер-Ридмаркт установили памятник погибшим советским узникам. На гранитной стеле изображены палочки - 419, по числу беглецов. Почти все зачёркнуты - лишь 11 целы. Помимо фрау Лангталер русских рискнули спрятать в хлевах для скота «остарбайтеры» из поляков и белорусов.

Австрия. 20 километров от чудесного города Линц, знаменитого в том числе тем, что Гитлер мечтал перенести сюда столицу из ненавистной ему Вены.

Кругом зеленые луга и перелески с живописно разбросанными игрушечно-милыми домиками. На вершине огромного холма - тяжелая каменная стена, похожая на ограду средневекового замка. Но за оградой - не замок.

С 1938 по 1945 год здесь, в концлагере Маутхаузен, только по официальным данным было уничтожено 122 766 человек, из них 32 180 советских граждан. О, это был хорошо организованный, логистически безупречный ад!

Но даже внутри него была особая, с невероятным усердием охраняемая преисподняя. 20-й барак. Блок смерти. Он же блок "К", от слова "кугель" - пуля. Хотя как раз пуль на этих узников жалели.

Сюда привозили советских пленных, в основном офицеров, политруков, которые были признаны неисправимыми. За каждым - по несколько побегов, саботаж, диверсии. Дотошные эсэсовцы даже не регистрировали их при поступлении. Зачем? Расходный материал, ходячие мертвецы. В 20-м бараке люди выдерживали не больше двух-трех недель.

Рейх считал их особо опасными. И не ошибся.

20-й БАРАК

Испанский фотограф Франсуа Буа, заключенный, помогавший в лагере проявлять фотопленки, рассказывал на Нюрнбергском процессе: "Это был как бы внутренний лагерь. В нем находились 1800 человек, которые получали менее одной четвертой того рациона пищи, который получали мы. У них не было ни ложек, ни тарелок. Из котлов им выбрасывали испорченную пищу прямо на снег и выжидали, когда она начинала леденеть. Тогда русским приказывали бросаться на пищу..."

Вот он, ровный прямоугольник земли, на котором стоял барак. Время стерло его следы. Но я знаю, что внешне он был таким же, как сохранившиеся соседние. 50 метров в длину, 7 - в ширину. В центре - две чаши, похожие на мини-фонтаны, для умывания. Заключенные должны были добежать до них и плеснуть себе воды на лицо. Кто не успевал - жестоко избивали. Кто чуть задерживался - могли убить. На крючьях, вбитых в стену, узников подвешивали на ремнях, чтобы посчитать, сколько продержатся без воздуха. Ремни потом оставляли: хотите - вешайтесь сами. Некоторые не выдерживали.

Две комнаты: они кажутся большими. Для средней семьи. Но чтобы разместить 1800 человек?! Здесь не было нар, люди спали на полу друг на друге в три, четыре слоя. Летом в жару форточки заколачивались - и пленные умирали от удушья. Зимой их выгоняли на целый день на мороз, заставляли ползать гуськом на коленях в снегу, а вечером поливали пол ледяной водой, в которую заключенные ложились спать - отопления не было.

От холода умирали быстрее, чем от пыток.

Хотя именно для пыток летом 1944 года был затеян этот эсэсовский "проект". Особые узники выполняли роль живых манекенов в школе зверств. Здесь отрабатывались все виды пыток и убийств голыми руками. Эсэсовцы из смежных лагерей приезжали сюда для повышения квалификации. Смотрели с вышек, как умело калечат пленных местные мастера. Потом шли отрабатывать удары под их чутким руководством.

С утра до ночи обитатели соседних бараков слышали душераздирающие крики. По утрам телеги увозили в крематорий такие растерзанные тела, что на них даже "печники" боялись смотреть...

Всматриваюсь в фотографии особо отличившихся садистов. Ищу печать дьявола. Не-а. Никакой печати, обычные лица - такие увидишь в любом местном пабе. Усатый сливоносый дядька, похожий на неудачливого крестьянина. Гладколицый ясноглазый юный херувим - мамочкин любимчик - он отличался особой жестокостью и забивал заключенных дубинкой с мальчишеским азартом.

За год в 20-м бараке были зверски убиты около 6000 советских офицеров. По всем законам у тех, кто еще был жив, не должно остаться ни разума, ни воли.

Но именно эти "живые мертвецы" совершили то, что больше не удалось никому в кровавой истории Маутхаузена.

ПОДГОТОВКА К ПОБЕГУ

В январе 1945 года в лагерь привезли новеньких - в основном летчиков. Летчиков вообще было много в 20-м бараке, может, потому, что сама профессия отбирала особо смелых.

В местном музее (бывшем лазарете), сделанном на европейский манер с интерактивными стендами, нахожу скромную тумбу с надписью "20-й блок". Включаю наушники. И слышу будничный голос Михаила Рыбчинского - одного из новичков. И немногих выживших:

Нас определили в 20-й барак... Мы посмотрели - страшное дело. Там уже был комитет из политруков. Мы рассказали обстановку: среди нас были те, кто недавно с фронтов. Обсудили. Решили делать побег...

Летчик, красавец-богатырь Николай Власов был легендой. В 1941-м он протаранил вражеский самолет - и выжил. В 1942 году ночью под шквальным огнем сел в тылу врага и забрал раненого товарища-летчика. 220 боевых вылетов, звание Героя Советского Союза. Его ценили даже немцы, и когда в 1943 его все же сбили и раненым взяли в плен, разрешили носить Звезду Героя. Надеялись склонить аса на переход к однофамильцу - генералу Власову. Когда убедились, что не получится, отправили в один лагерь, другой. В каждом из них Власов готовил побег.

Наконец, как неисправимый, попал в Маутхаузен. И взялся за свое: организацию сопротивления.

Ему помогали знаменитый командир 306-й Краснознаменной штурмовой авиационной дивизии Александр Исупов, за голову которого была когда-то назначена награда, полковник Кирилл Чубченков, о чьих летных подвигах ходили легенды...

Ждать было нельзя - это они понимали. Красная Армия уже вступила в Польшу и Венгрию, американцы скоро могли подойти к Линцу. Обитателей блока смерти эсэсовцы должны были ликвидировать первыми.

Совещались о побеге во время игры в "печку": после издевательств на морозе охранники разрешали узникам погреться. Кто-то один кричал: "Ко мне!". И его плотно обступали, согревая друг друга. Через несколько минут другой кричал: "Ко мне!" Печка собиралась снова.

Я оглядываю крошечный двор перед бараком: все как на ладони. Как удалось Власову, Исупову и товарищам "заседать" здесь незамеченными? Безоружные, изможденные - на что они надеялись в схватке с элитной эсэсовской охраной?

На мужество и смекалку.

Нет оружия? Разобьем умывальники, выломаем из мостовой булыжники, сорвем с себя деревянные колодки, а еще вооружимся... кусками мыла, которые валяются в комнате у блокового. По проволоке идет ток? Накинем на нее одеяла, грудой хранившиеся в той же комнате. Будут стрелять пулеметы с вышек? А мы ударим по ним струей из огнетушителей - их в бараке целых два!

Штаб поделил барак на шесть групп, в каждую назначил старшего.

Осталось договориться со всеми. Ведь ясно: если убежит часть узников, остальных тут же расстреляют. Несколько югославов и поляков, попавших в "русский" барак, согласились сразу. Человек 70, которые уже не могли ходить, со слезами поддержали товарищей. В день побега они отдадут свою одежду, оставшись голыми: только выберитесь отсюда, только расскажите о нас!

Все было готово. Назначена дата - 29 января, час ночи. И вдруг... За несколько дней один из узников, когда эсэсовцы вносили баланду, вырвался наружу с криком:

Я хочу жить! Я что-то знаю!

Ночью 26 января эсесовцы вывели из барака 25 человек. Власова, Исупова, Чубченкова и всех других руководителей восстания. Неизвестно, пытали ли их. Но больше никого из барака не забрали. Их всех сожгли в крематории заживо.

Восстание не отменили. Его перенесли. В ночь со 2 на 3 февраля заключенные обнялись на прощанье. Дали клятву: рассказать о тех, кто не вернется домой, обменялись адресами. И поднялись в атаку.

Их было 419 человек.

ПОБЕГ

Штурмовые бригады выскочили из окон и с криком "ура" бросились к вышкам с кусками угля, мыла, разбитых умывальников. Это удивительно, но поначалу им все удалось. Разбили прожектора, захватили один из пулеметов, ударили из него по двум другим. Вдоль стены узники образовали живую лестницу, по которой карабкались вверх, набрасывали на проволоку одеяла и скатывались вниз. В лагере выли сирены, отряды охранников врывались на территорию блока и расстреливали восставших, но все новые группы заключенных вырывались наружу и, как и было заранее договорено, разбегались в разные стороны по заснеженному полю. На ногах намотаны тряпки из одежды, которую отдали умирающие...

Вон к тому леску - он ближний, кажется, совсем рядом - двинулась самая большая группа. Им в спины стреляли, эсэсовцы с собаками бросились в погоню. Тогда от товарищей отделился небольшой отряд и, запев "Интернационал" , пошел на фашистов, чтобы дать время уйти остальным.

Группа полковника Григория Заболотняка наткнулась на зенитную батарею, голыми руками расправилась с артиллеристским расчетом, захватила оружие, пушки, погрузила на грузовик всех раненых. А когда была окружена, дала последний яростный бой (из всей группы чудом выжил лишь паренек по прозвищу Лисичка).

20 эсэсовцев погибли в день восстания...

По степени самопожертвования и личного бесстрашия этот бой беспрецедентен. Фашисты действительно собрали в блок "К" самых лучших. Цвет советского офицерства, доказавший: не только у зверства нет дна. Но и у мужества...

Нет, они не были зайцами - вырвавшиеся на свободу узники 20-го барака.

Хотя именно "Мюльфиртельской охотой на зайцев" (термин "Muhlviertler Hasenjagd" вошел во все военные энциклопедии) шутливо назвали эсэсовцы то, что стало одной из самых черных и позорных страниц в истории Австрии.

Я смотрю сквозь колючую проволоку на идиллические поля, ухоженные фермерские домики...

В тот день 100 человек погибли сразу. 75 больных, оставшихся в бараке, были тут же расстреляны. А чуть больше 300 разбежались. И многие устремились туда - к домикам, к людям. К спасению.

Как же они ошиблись...

"ОХОТА НА ЗАЙЦЕВ"

Сразу после побега взбешенный комендант Маутхаузена штандартенфюрер СС Цирайс отправил бригады эсэсовцев прочесывать леса, а местным жандармам отдал приказ: бросить на поиски беглецов народное ополчение, гитлерюгенд и все местное население.

Жителям было объявлено: бежали опасные преступники, их надо уничтожать на месте. За каждого убитого - премия...

И население с энтузиазмом вышло на охоту. "Все были в большом азарте, - записал потом жандармский майор. - Везде, где находили беглецов: в домах, телегах, скотных дворах, сенниках и подвалах, - их убивали..."

В 1994 году режиссер Андреас Грубер снимет об этих событиях художественный фильм "Охота на зайцев". Фильм побьет все рекорды по количеству просмотров. А милая добрая Австрия замрет в потрясении. Она не ожидала увидеть себя такой. Хотя Андреас пощадил чувства соотечественников, не показав и крохотной доли творимых ими зверств.

Вот карикатурно толстый лавочник сладострастно убивает нескольких заключенных из пистолета (прототипом, скорее всего, послужил владелец продуктового магазина Леопольд Бембергер, который застрелил семерых беглецов во дворе ратуши). Но на самом деле расстреливали редко. У кого-то не было ружей, кому-то жалко было пуль. Обнаружив у себя во дворе, в хлеву, в стоге сена умиравших от холода, голода и ран, хозяева забивали их вилами, палками, топорами - подручными средствами. И тащили тела - или волочили сзади за машинами - к школе в деревушке Рид ин дер Ридмаркт в четырех километрах от лагеря.

Там на черной грифельной доске эсэсовцы палочками отмечали убитых - чтобы сошелся счет.

И все же, как поет Высоцкий, "был один, который не стрелял".

Репутацию округи спасла женщина с библейским именем Мария. Она и стала главной героиней фильма Грубера. Двое ее сыновей воевали на стороне вермахта. Она молилась, чтобы они вернулись. И когда два изможденных умирающих парнишки попали к ней во двор, решила, что, может, Богу будет легче исполнить ее просьбу, если она спасет жизнь этих двух...

Она и ее семья 92 дня прятали Михаила Рыбчинского и Николая Цемкало, рискуя своими жизнями. Дважды дом Марии обыскивали эсесовцы. Но она не выдала пленников. Рыбчинского ей потом пришлось спасать еще раз, уже из советского фильтрационного лагеря: прислали запрос, правда ли то, что он рассказывает. После войны они снова встретились: Михаил с Николаем приезжали в гости к Марии, она - к ним. Все эти годы они называли ее мамой. Об этой истории написана книга, множество статей, президент Австрии вручил Марии высокую награду...

Через три недели кровавой охоты эсэсовцы объявили, что счет сошелся.

Они соврали. Кто-то утверждал, что выжило 20 человек, кто-то - что 11. Найти удалось лишь девятерых.

После войны они встретятся в Новочеркасске по приглашению журналистки Ариадны Юрковой. Виктор Украинцев, Иван Битюков, Владимир Соседко... Расскажут о товарищах. Попытаются восстановить события.

Ни один из героев 20-го барака не стал Героем своей страны. Никто из участников восстания не удостоен медалей и орденов. О них не снимали фильмы и не писали книги. Понятно - в сталинские времена само пребывание в лагере считалось позором. Но и сегодня у большинства из них нет даже имен...

ПАМЯТЬ

Семьдесят лет спустя я стою во дворе, где был 20-й барак. Земля с дырами от кротовьих нор. На небольшом стеклянном стенде - несколько слов о восстании. И это всё.

Узники 20-го блока - это люди, чьими именами надо называть улицы. Таких солдат не было ни в одной армии мира. А мы их забыли! - с горечью говорит кинорежиссер Вячеслав Серкез. Он первым из россиян решил сделать документальный фильм о подвиге наших соотечественников. Пять лет собирал материал. Успел записать интервью с уцелевшими узниками 20-го блока - сейчас все они умерли. Потом долго искал деньги на съемки. И только в этом году по каналу "Культура" сможет показать свою работу.

Я был зимой в Маутхаузене, в день 70-летия восстания, - вспоминает режиссер. - Кроме моей съемочной группы, россиян на церемонии не было. А их ждали...

Узники 20-го барака не боялись смерти. Страшнее для них было забвение. Отдавая свою одежду тем, кто еще мог бежать, прощаясь перед атакой, прикрывая собой товарищей, они просили об одном: расскажите о нас. Умирая, шептали свои фамилии и протягивали заранее написанные листочки с адресами.

Они не хотели быть перечеркнутыми палочками.

Австрия. 20 километров от чудесного города Линц, знаменитого в том числе тем, что Гитлер мечтал перенести сюда столицу из ненавистной ему Вены.

Кругом зеленые луга и перелески с живописно разбросанными игрушечно-милыми домиками. На вершине огромного холма - тяжелая каменная стена, похожая на ограду средневекового замка. Но за оградой - не замок.

С 1938 по 1945 год здесь, в концлагере Маутхаузен, только по официальным данным было уничтожено 122 766 человек, из них 32 180 советских граждан. О, это был хорошо организованный, логистически безупречный ад!

Но даже внутри него была особая, с невероятным усердием охраняемая преисподняя. 20-й барак. Блок смерти. Он же блок "К", от слова "кугель" - пуля. Хотя как раз пуль на этих узников жалели.

Сюда привозили советских пленных, в основном офицеров, политруков, которые были признаны неисправимыми. За каждым - по несколько побегов, саботаж, диверсии. Дотошные эсэсовцы даже не регистрировали их при поступлении. Зачем? Расходный материал, ходячие мертвецы. В 20-м бараке люди выдерживали не больше двух-трех недель.

Рейх считал их особо опасными.

И не ошибся.

20-й БАРАК

Испанский фотограф Франсуа Буа, заключенный, помогавший в лагере проявлять фотопленки, рассказывал на Нюрнбергском процессе: "Это был как бы внутренний лагерь. В нем находились 1800 человек, которые получали менее одной четвертой того рациона пищи, который получали мы. У них не было ни ложек, ни тарелок. Из котлов им выбрасывали испорченную пищу прямо на снег и выжидали, когда она начинала леденеть. Тогда русским приказывали бросаться на пищу..."

Вот он, ровный прямоугольник земли, на котором стоял барак. Время стерло его следы. Но я знаю, что внешне он был таким же, как сохранившиеся соседние. 50 метров в длину, 7 - в ширину. В центре - две чаши, похожие на мини-фонтаны, для умывания. Заключенные должны были добежать до них и плеснуть себе воды на лицо. Кто не успевал - жестоко избивали. Кто чуть задерживался - могли убить. На крючьях, вбитых в стену, узников подвешивали на ремнях, чтобы посчитать, сколько продержатся без воздуха. Ремни потом оставляли: хотите - вешайтесь сами. Некоторые не выдерживали.

Две комнаты: они кажутся большими. Для средней семьи. Но чтобы разместить 1800 человек?! Здесь не было нар, люди спали на полу друг на друге в три, четыре слоя. Летом в жару форточки заколачивались - и пленные умирали от удушья. Зимой их выгоняли на целый день на мороз, заставляли ползать гуськом на коленях в снегу, а вечером поливали пол ледяной водой, в которую заключенные ложились спать - отопления не было.

От холода умирали быстрее, чем от пыток.

Хотя именно для пыток летом 1944 года был затеян этот эсэсовский "проект". Особые узники выполняли роль живых манекенов в школе зверств. Здесь отрабатывались все виды пыток и убийств голыми руками. Эсэсовцы из смежных лагерей приезжали сюда для повышения квалификации. Смотрели с вышек, как умело калечат пленных местные мастера. Потом шли отрабатывать удары под их чутким руководством.

С утра до ночи обитатели соседних бараков слышали душераздирающие крики. По утрам телеги увозили в крематорий такие растерзанные тела, что на них даже "печники" боялись смотреть...

Всматриваюсь в фотографии особо отличившихся садистов. Ищу печать дьявола. Не-а. Никакой печати, обычные лица - такие увидишь в любом местном пабе. Усатый сливоносый дядька, похожий на неудачливого крестьянина. Гладколицый ясноглазый юный херувим - мамочкин любимчик - он отличался особой жестокостью и забивал заключенных дубинкой с мальчишеским азартом.

За год в 20-м бараке были зверски убиты около 6000 советских офицеров. По всем законам у тех, кто еще был жив, не должно остаться ни разума, ни воли.

Но именно эти "живые мертвецы" совершили то, что больше не удалось никому в кровавой истории Маутхаузена.

ПОДГОТОВКА К ПОБЕГУ

В январе 1945 года в лагерь привезли новеньких - в основном летчиков. Летчиков вообще было много в 20-м бараке, может, потому, что сама профессия отбирала особо смелых.

В местном музее (бывшем лазарете), сделанном на европейский манер с интерактивными стендами, нахожу скромную тумбу с надписью "20-й блок". Включаю наушники. И слышу будничный голос Михаила Рыбчинского - одного из новичков. И немногих выживших:

Нас определили в 20-й барак... Мы посмотрели - страшное дело. Там уже был комитет из политруков. Мы рассказали обстановку: среди нас были те, кто недавно с фронтов. Обсудили. Решили делать побег...

Летчик, красавец-богатырь Николай Власов был легендой. В 1941-м он протаранил вражеский самолет - и выжил. В 1942 году ночью под шквальным огнем сел в тылу врага и забрал раненого товарища-летчика. 220 боевых вылетов, звание Героя Советского Союза. Его ценили даже немцы, и когда в 1943 его все же сбили и раненым взяли в плен, разрешили носить Звезду Героя. Надеялись склонить аса на переход к однофамильцу - генералу Власову. Когда убедились, что не получится, отправили в один лагерь, другой. В каждом из них Власов готовил побег.

Наконец, как неисправимый, попал в Маутхаузен. И взялся за свое: организацию сопротивления.

Ему помогали знаменитый командир 306-й Краснознаменной штурмовой авиационной дивизии Александр Исупов, за голову которого была когда-то назначена награда, полковник Кирилл Чубченков, о чьих летных подвигах ходили легенды...

Ждать было нельзя - это они понимали. Красная Армия уже вступила в Польшу и Венгрию, американцы скоро могли подойти к Линцу. Обитателей блока смерти эсэсовцы должны были ликвидировать первыми.

Совещались о побеге во время игры в "печку": после издевательств на морозе охранники разрешали узникам погреться. Кто-то один кричал: "Ко мне!". И его плотно обступали, согревая друг друга. Через несколько минут другой кричал: "Ко мне!" Печка собиралась снова.

Я оглядываю крошечный двор перед бараком: все как на ладони. Как удалось Власову, Исупову и товарищам "заседать" здесь незамеченными? Безоружные, изможденные - на что они надеялись в схватке с элитной эсэсовской охраной?

На мужество и смекалку.

Нет оружия? Разобьем умывальники, выломаем из мостовой булыжники, сорвем с себя деревянные колодки, а еще вооружимся... кусками мыла, которые валяются в комнате у блокового. По проволоке идет ток? Накинем на нее одеяла, грудой хранившиеся в той же комнате. Будут стрелять пулеметы с вышек? А мы ударим по ним струей из огнетушителей - их в бараке целых два!

Штаб поделил барак на шесть групп, в каждую назначил старшего.

Осталось договориться со всеми. Ведь ясно: если убежит часть узников, остальных тут же расстреляют. Несколько югославов и поляков, попавших в "русский" барак, согласились сразу. Человек 70, которые уже не могли ходить, со слезами поддержали товарищей. В день побега они отдадут свою одежду, оставшись голыми: только выберитесь отсюда, только расскажите о нас!

Все было готово. Назначена дата - 29 января, час ночи. И вдруг... За несколько дней один из узников, когда эсэсовцы вносили баланду, вырвался наружу с криком:

Я хочу жить! Я что-то знаю!

Ночью 26 января эсесовцы вывели из барака 25 человек. Власова, Исупова, Чубченкова и всех других руководителей восстания. Неизвестно, пытали ли их. Но больше никого из барака не забрали. Их всех сожгли в крематории заживо.

Восстание не отменили. Его перенесли. В ночь со 2 на 3 февраля заключенные обнялись на прощанье. Дали клятву: рассказать о тех, кто не вернется домой, обменялись адресами. И поднялись в атаку.

Их было 419 человек.

ПОБЕГ

Штурмовые бригады выскочили из окон и с криком "ура" бросились к вышкам с кусками угля, мыла, разбитых умывальников. Это удивительно, но поначалу им все удалось. Разбили прожектора, захватили один из пулеметов, ударили из него по двум другим. Вдоль стены узники образовали живую лестницу, по которой карабкались вверх, набрасывали на проволоку одеяла и скатывались вниз. В лагере выли сирены, отряды охранников врывались на территорию блока и расстреливали восставших, но все новые группы заключенных вырывались наружу и, как и было заранее договорено, разбегались в разные стороны по заснеженному полю. На ногах намотаны тряпки из одежды, которую отдали умирающие...

Вон к тому леску - он ближний, кажется, совсем рядом - двинулась самая большая группа. Им в спины стреляли, эсэсовцы с собаками бросились в погоню. Тогда от товарищей отделился небольшой отряд и, запев "Интернационал" , пошел на фашистов, чтобы дать время уйти остальным.

Группа полковника Григория Заболотняка наткнулась на зенитную батарею, голыми руками расправилась с артиллеристским расчетом, захватила оружие, пушки, погрузила на грузовик всех раненых. А когда была окружена, дала последний яростный бой (из всей группы чудом выжил лишь паренек по прозвищу Лисичка).

20 эсэсовцев погибли в день восстания...

По степени самопожертвования и личного бесстрашия этот бой беспрецедентен. Фашисты действительно собрали в блок "К" самых лучших. Цвет советского офицерства, доказавший: не только у зверства нет дна. Но и у мужества...

Нет, они не были зайцами - вырвавшиеся на свободу узники 20-го барака.

Хотя именно "Мюльфиртельской охотой на зайцев" (термин "Muhlviertler Hasenjagd" вошел во все военные энциклопедии) шутливо назвали эсэсовцы то, что стало одной из самых черных и позорных страниц в истории Австрии.

Я смотрю сквозь колючую проволоку на идиллические поля, ухоженные фермерские домики...

В тот день 100 человек погибли сразу. 75 больных, оставшихся в бараке, были тут же расстреляны. А чуть больше 300 разбежались. И многие устремились туда - к домикам, к людям. К спасению.

Как же они ошиблись...

"ОХОТА НА ЗАЙЦЕВ"

Сразу после побега взбешенный комендант Маутхаузена штандартенфюрер СС Цирайс отправил бригады эсэсовцев прочесывать леса, а местным жандармам отдал приказ: бросить на поиски беглецов народное ополчение, гитлерюгенд и все местное население.

Жителям было объявлено: бежали опасные преступники, их надо уничтожать на месте. За каждого убитого - премия...

И население с энтузиазмом вышло на охоту. "Все были в большом азарте, - записал потом жандармский майор. - Везде, где находили беглецов: в домах, телегах, скотных дворах, сенниках и подвалах, - их убивали..."

В 1994 году режиссер Андреас Грубер снимет об этих событиях художественный фильм "Охота на зайцев". Фильм побьет все рекорды по количеству просмотров. А милая добрая Австрия замрет в потрясении. Она не ожидала увидеть себя такой. Хотя Андреас пощадил чувства соотечественников, не показав и крохотной доли творимых ими зверств.

Вот карикатурно толстый лавочник сладострастно убивает нескольких заключенных из пистолета (прототипом, скорее всего, послужил владелец продуктового магазина Леопольд Бембергер, который застрелил семерых беглецов во дворе ратуши). Но на самом деле расстреливали редко. У кого-то не было ружей, кому-то жалко было пуль. Обнаружив у себя во дворе, в хлеву, в стоге сена умиравших от холода, голода и ран, хозяева забивали их вилами, палками, топорами - подручными средствами. И тащили тела - или волочили сзади за машинами - к школе в деревушке Рид ин дер Ридмаркт в четырех километрах от лагеря.

Там на черной грифельной доске эсэсовцы палочками отмечали убитых - чтобы сошелся счет.

И все же, как поет Высоцкий, "был один, который не стрелял".

Репутацию округи спасла женщина с библейским именем Мария. Она и стала главной героиней фильма Грубера. Двое ее сыновей воевали на стороне вермахта. Она молилась, чтобы они вернулись. И когда два изможденных умирающих парнишки попали к ней во двор, решила, что, может, Богу будет легче исполнить ее просьбу, если она спасет жизнь этих двух...

Она и ее семья 92 дня прятали Михаила Рыбчинского и Николая Цемкало, рискуя своими жизнями. Дважды дом Марии обыскивали эсесовцы. Но она не выдала пленников. Рыбчинского ей потом пришлось спасать еще раз, уже из советского фильтрационного лагеря: прислали запрос, правда ли то, что он рассказывает. После войны они снова встретились: Михаил с Николаем приезжали в гости к Марии, она - к ним. Все эти годы они называли ее мамой. Об этой истории написана книга, множество статей, президент Австрии вручил Марии высокую награду...

Через три недели кровавой охоты эсэсовцы объявили, что счет сошелся.

Они соврали. Кто-то утверждал, что выжило 20 человек, кто-то - что 11. Найти удалось лишь девятерых.

После войны они встретятся в Новочеркасске по приглашению журналистки Ариадны Юрковой. Виктор Украинцев, Иван Битюков, Владимир Соседко... Расскажут о товарищах. Попытаются восстановить события.

Ни один из героев 20-го барака не стал Героем своей страны. Никто из участников восстания не удостоен медалей и орденов. О них не снимали фильмы и не писали книги. Понятно - в сталинские времена само пребывание в лагере считалось позором. Но и сегодня у большинства из них нет даже имен...

ПАМЯТЬ

Семьдесят лет спустя я стою во дворе, где был 20-й барак. Земля с дырами от кротовьих нор. На небольшом стеклянном стенде - несколько слов о восстании. И это всё.

Узники 20-го блока - это люди, чьими именами надо называть улицы. Таких солдат не было ни в одной армии мира. А мы их забыли! - с горечью говорит кинорежиссер Вячеслав Серкез. Он первым из россиян решил сделать документальный фильм о подвиге наших соотечественников. Пять лет собирал материал. Успел записать интервью с уцелевшими узниками 20-го блока - сейчас все они умерли. Потом долго искал деньги на съемки. И только в этом году по каналу "Культура" сможет показать свою работу.

Я был зимой в Маутхаузене, в день 70-летия восстания, - вспоминает режиссер. - Кроме моей съемочной группы, россиян на церемонии не было. А их ждали...

Узники 20-го барака не боялись смерти. Страшнее для них было забвение. Отдавая свою одежду тем, кто еще мог бежать, прощаясь перед атакой, прикрывая собой товарищей, они просили об одном: расскажите о нас. Умирая, шептали свои фамилии и протягивали заранее написанные листочки с адресами.

Они не хотели быть перечеркнутыми палочками.