ДУША ЧЕЛОВЕКА

Классики зарубежной психологии
2004

От издателя

Труды Эриха Фромма, крупнейшего мыслителя XX века, одного из великой когорты "философов от психологии" и духовного лидера Франкфуртской социологической школы, актуальны всегда, ибо основной темой его исследований было раскрытие человеческой сущности как реализации продуктивного, жизнетворческого начала. Именно в душе человека Эрих Фромм находил истоки общественного миропорядка, нравственных исканий и человеческих потенций. "Революция надежды" в общественном сознании должна, по Фромму, неизбежно привести к торжеству гуманистического мировоззрения. Книга предназначена для широкого круга читателей.

• Эмилия Телятникова. Эрих Фромм. Биографическая справка

• Эрих Фромм. Революция надежды

• Эрих Фромм. Душа человека. Ее способность к добру и злу

• Эрих Фромм. Искусство любить

Издательства: АСТ, Транзиткнига, 2004 г.

Твердый переплет, 576 стр.

ISBN 5-17-024218-2, 5-9578-0938-1

Тираж: 5000 экз.

Формат: 84x108/32

Специально для www.natahaus.ru

Эмилия Телятникова

Эрих Фромм
Биографическая справка.

Эрих Фромм родился 23 марта 1900 г. во Франкфурте в ортодоксальной еврейской семье . Отец его торговал виноградным вином, а дед и прадед по отцовской линии были раввинами. Мать Эриха - Роза Краузе - по происхождению была из русских эмигрантов, переселившихся в Финляндию и принявших иудаизм.

Семья жила в соответствии с патриархальными традициями добуржуазнои эпохи, отмеченной духом религиозности, трудолюбия и тщательного соблюдения обрядов.

Эрих получил хорошее начальное образование. Гимназия, в которой изучали латынь , английский и французский языки, пробудила в нем интерес к ветхозаветным текстам. Правда, он не любил сказаний о героических сражениях из-за их жестокости; зато ему нравились истории об Адаме и Еве, о предсказаниях Авраама и особенно пророчества Исайи и других пророков. Картины универсального мира, в котором лев и овца живут рядом , очень рано привлекли внимание мальчика, а позднее стали толчком к раздумьям о жизни человеческого сообщества, к идеям интернационализма. В средних классах гимназии у Эриха Фромма формируется протест против массового безумия, ведущего к взойне, начало которой юноша встретил с болью и недоумением(1914 г.).

Одновременно он переживает и первое личное потрясение, которое оказало на него очень серьезное влияние: прелестная молодая женщина, художница, дpyr семьи, совершила самоубийство после смерти своего старого, больного отца. Последняя ее воля состояла в том, чтобы ее похоронили вместе с отцом. Эрих мучительно размышляет над вопросами жизни и любви и, главное, стремится понять, насколько сильна была любовь этой женщины к отцу, что единение с ним (даже в смерти) она предпочла всем радостям жизни. Эти наблюдения и раздумья привели Фромма на путь психоанализа. Он стал пытаться понять мотивы человеческого поведения.

В 1918 г. он начинает изучать психологию, философию и социологию во Франкфуртском, а затем Гейдельбергском университете, где среди прочих его учителей были Макс Вебер, Альфред Вебер, Карл Ясперс, Генрих Риккерт и другие философы мирового масштаба. В 22 года он стал доктором философии, а затем продолжил образование в Мюнхене и закончил его в известном Институте психоанализа в Берлине. Фромм рано познакомился с философскими работами К. Маркса, которые привлекли его прежде всего идеями гуманизма, понимаемого как полное освобождение человека, а также создание возможностей для его самовыражения.

Другим важнейшим источником личным и профессиональных интересов Фромма в 20-е гг. становится психоанализ Зигмунда Фрейда. Первой женой Фромма была Фрида Райхман - образованная женщина, психолог, и Эрих, который был значительно моложе Фриды, под ее влиянием увлекся клинической практикой психоанализа. Они прожили вместе всего четыре года, но на всю жизнь сохранили дружеское расположение и способность к творческому сотрудничеству.

Третьим духовным источником для Фромма был малоизвестный автор Иоганн Якоб Бахофен. Его учение о материнском праве впоследствии стало для Фромма важным аргументом, опровергающим фрейдовскую теорию «либидо».

В 20-е гг. Фромм познакомился с учением буддизма , которое воспринял как озарение, и был верен ему до глубокой старости.

В 1927-1929 гг. Фромм начинает много печататься. Известность ему принесло выступление с докладом «Психоанализ и социология», а затем публикация статьи под названием «О методе и задачах аналитической социальной психологии: замечания о психоанализе и историческом материализме».

Почти десять лет (1930-1939) его судьба связана исследований, который возглавлял Макс Хоркхаймер 1 . Фромм руководит здесь отделом социальной психологии, проводит серю эмпирических исследований среди рабочих и служащих и уже к 1932 г. делает вывод о том, что рабочие не окажут сопротивления диктаторскому режиму Гитлера 2 . В 1933 г. Фром покидает Германию, переезжает в Чикаго, а затем в Нью-Йорк, куда вскоре перебазируется и Хоркхаймер с своим институтом. Здесь ученые вместе продолжают исследование социально-психологических проблем авторитарности 3 , а также выпускают периодическое издание «Журнал социальных исследований».

___________

1 Круг ученых, работавших с М. Хоркхаймером, известен у нас под названием Франкфуртской школы. В него входили Л. Левенталь, Т. Адорно, Г. Маркузе, Ю. Хабермас, Ф. Поллок, Витфогель и др.

2 Это было первое в первое социологическое исследование ценностных ориентации в больших и малых группах. Было проанализировано 600 анкет, в каждой по 270 открытых вопросов, направленных на изучение неосознанных мотивов поведения.

3 Программа называлась «Авторитет и семья». По результатам этих исследований Фромм написал книгу «Бегство от свободы» (1941), которая сделала ему имя в Америке. Позднее эти материалы были использованы Теодором Адорно в книге «Авторитарная личность» (1950).

В 40-е гг. конфронтация с Адорно и Маркузе приводит к отходу Фромма от Франкфуртской школы. Оторвавшись от «немецких корней», он полностью оказывается в американском окружении: работает в многих учебных заведениях, участвует в различных союзах и ассоциациях американских психоаналитиков. Когда в 1946 г. в Вашингтоне создается Институт психологии, психиатрии и психоанализа, Фромм активно включается в систематическую подготовку специалистов в области психоанализа. Но Фромм никогда не был ординарным профессором какой-либо кафедры, он всегда читал свой курс на «междисциплинарном» уровне и как никто умел не только связать воедино данные антропологии, политологи и социальной психологии, но и проиллюстрировать их фактами из своей клинической практики .

В 50-е гг. Фромм отходит от теории Фрейда и постепенно формирует свою собственную концепцию личности 1 , которую сам назвал «радикальным гуманизмом».
______________

1 Первым программным сочинением по этой проблеме считается его работа «Человек для самого себя». Идея о «новом человеке» одухотворяет все послевоенное творчество Фромма; особенно яркое выражение она находит в работах «Здоровое общество» (1955), «Образ человека у Маркса» (1961), «Душа человека» (1964), «Анатомия человеческой деструктивности» (1973) и «Иметь или быть» (1976).

Причины пересмотра Фроммом концепции Фрейда достаточно очевидны. Это прежде всего бурное развитие науки, особенно социальной психологи и социологии. Это потрясение, которое Фромм сам перенес в связи с приходом к власти фашизма , вынужденной эмиграцией и необходимостью переключения на совершенно новую клиентуру. Именно практика психотерапии на Американском континенте привела его к выводу о том, что неврозы XX в. невозможно объяснить исключительно биологическими факторами, что влечения и инстинкты - это совершенно недостаточная детерминанта поведения людей в индустриальном обществе.

«Невозможно перечислить всех радикальных гуманистов со времен Маркса, - говорит Фромм, - но я хотел бы назвать следующих: Торо, Эмерсон, Альберт Швейцер, Эрнст Блох, Иван Иллич; югославские философы из группы "Праксис": М. Марквич, Г. Петрович, С. Стоянович, С. Супек, П. Враницки; экономист Э.Ф. Шумахер; политический деятель Эрхард Эпплер, а также многие представители религиозных и радикально-гуманистических союзов в Европе и Америке XX века».

Несмотря на все различия во взглядах радикальных гуманистов, их принципиальные позиции совпадают по следующим пунктам:

Производство должно служить человеку, а не экономике;

Отношения между человеком и природой должны строиться не на эксплуатации, а на кооперации;

Антагонизмы повсюду должны быть заменены тношениями солидарности;

Высшей целью всех социальных мероприятий олжно быть человеческое благо и предотвращение еловеческих страданий;

Не максимальное потребление, а лишь разумое потребление служит здоровью и благосостоянию еловека;

Каждый человек должен быть заинтересован в ктивной деятельности на благо других людей и вовечен в нее.

После окончания Второй мировой войны Фромм ринимает решение не возвращаться в Германию. Он оселяется в Мексике на берегу моря (в городе Куэро-Вако), получает профессуру в Национальном униерситете в Мехико, сотрудничает с прогрессивно натроенными латиноамериканскими учеными, читает екции в США.

50-е годы примечательны интересом к социально-теоретическим и социально-политическим проблеам. Труды этих лет: лекции «Психоанализ и религия», анализ эпоса «Сказки, мифы и сновидения» 1951), две философские работы - «Здоровое общегво» (1955) и «Современный человек и его будущее» 1959), а также много публичных выступлений, докадов и статей. Он участвует в политической деятельности, в разработке программы американской соиал-демократической федерации (СДФ), в которую ступил ненадолго, пока не убедился, что социал-демократия сильно «поправела».

Душа человека. Ее способность к добру и злу. Эрих Фромм. В этой книге получают развитие идеи, к которым я уже обращался в своих более ранних произведениях. В работе "Бегство от свободы" я исследовал проблему свободы в связи с садизмом* , мазохизмом* и деструктивностью* ; между тем клиническая практика и теоретические размышления привели меня, как я полагаю, к более глубокому пониманию свободы, а также различных видов агрессивности и деструктивности.

Читать книгу Душа человека онлайн

В этой книге получают развитие идеи, к которым я уже обращался в своих более ранних произведениях. В работе "Бегство от свободы"* я исследовал проблему свободы в связи с садизмом* , мазохизмом* и деструктивностью* ; между тем клиническая практика и теоретические размышления привели меня, как я полагаю, к более глубокому пониманию свободы, а также различных видов агрессивности и деструктивности. Теперь я могу отличать разные формы агрессивности, которые прямо или косвенно служат жизни, от злокачественной формы деструктивности - некрофилии, или подлинной любви к мертвому, являющейся противоположностью биофилии - любви к жизни и живому. В книге "Человек для себя"* я обсуждал проблему этических норм, покоящихся на нашем знании человеческой природы, а не на откровениях или законах и традициях, созданных людьми. Здесь я продолжаю исследование в данном направлении, обращая особое внимание на изучение сущности зла и проблемы выбора между добром и злом. В известном смысле эта книга, главная тема которой - способность человека разрушать, его нарциссизм* и инцестуальное влечение* , противоположна моей работе "Искусство любить" *, где речь шла о способности человека к любви. Хотя обсуждение не-любви занимает большую часть данной работы, тем не менее в ней говорится и о любви, но в новом, более широком смысле - о любви к жизни. Я пытался показать, что любовь к живому в сочетании с независимостью и преодолением нарциссизма образует "синдром роста", противоположный "синдрому распада", который возникает из любви к мертвому, из инцестуального симбиоза* и злокачественного нарциссизма.

Не только мой опыт клинициста, но также общественное и политическое развитие последних лет побудили меня к исследованию синдрома распада. Все настоятельнее звучит вопрос, почему, несмотря на всю добрую волю и осознание последствий атомной войны, попытки предотвратить ее так ничтожны по сравнению с величиной опасности и вероятностью ее возникновения. Полным ходом идет гонка атомных вооружений, продолжается "холодная война". Именно тревога побудила меня исследовать феномен безразличия по отношению к жизни во все более механизированном индустриальном мире. В этом мире человек стал вещью, и - как следствие этого - он со страхом и равнодушием, если не с ненавистью, противостоит жизни. Нынешняя склонность к насилию, проявляющаяся в молодежной преступности и политических убийствах, ставит перед нами задачу сделать первый шаг на пути к переменам. Возникает вопрос, идем ли мы по направлению к новому варварству, даже если дело не дойдет до атомной войны, или возможен ренессанс нашей гуманистической традиции.

Наряду с обсуждением данной проблемы в этой книге мне хотелось бы прояснить, как соотносятся мои психоаналитические представления с теорией Фрейда* . Я никогда не соглашался с тем, что меня причисляли к новой "школе" психоанализа, как бы ее ни называли - "культурной школой" или "неофрейдизмом". Я убежден, что эти школы дали ценные результаты, однако некоторые из них отодвинули на задний план многие из важнейших открытий Фрейда. Я определенно не являюсь "ортодоксальным фрейдистом". Дело в том, что любая теория, которая не изменяется в течение 60 лет, именно по этой причине не является больше первоначальной теорией своего создателя; она, скорее, окаменелое повторение прежнего и, как таковая, в действительности превращается в установку. Свои основополагающие открытия Фрейд осуществил во вполне определенной философской системе, системе механистического материализма, последователями которого было большинство естествоиспытателей начала нашего столетия. Я считаю, что необходимо дальнейшее развитие идей Фрейда в другой философской системе, а именно в системе диалектического гуманизма. В этой книге я пытался показать, что на пути величайших открытий Фрейда - Эдипова комплекса* , нарциссизма, инстинкта смерти - стояли его мировоззренческие установки и, если эти открытия освободить от старой и перенести в новую систему, они станут более убедительными и значительными. Я думаю, что система гуманизма с ее парадоксальным смешением беспощадной критики, бескомпромиссного реализма и рациональной веры даст возможность для дальнейшего плодотворного развития здания, фундамент которого был заложен Фрейдом.

И еще одно замечание. Изложенные в этой книге мысли основываются на моей клинической деятельности как психоаналитика (и до известной степени на опыте моего участия в общественных процессах). Вместе с тем в ней мало используется документальных материалов, к которым я хотел бы обратиться в большей по объему работе, посвященной теории и практике гуманистического психоанализа.

В заключение я хочу поблагодарить Пола Эдвардса за критические замечания к главе о свободе, детерминизме и альтернативности.

Хочу подчеркнуть, что моя точка зрения на психоанализ ни в коем случае не является желанием подменить теорию Фрейда так называемым "экзистенциальным анализом". Этот эрзац теории Фрейда зачастую весьма поверхностен; понятия, заимствованные у Хайдеггера или Сартра (или Гуссерля), используются без их связи с тщательно продуманными клиническими фактами. Это относится как к известным "экзистенциальным психоаналитикам", так и к психологическим идеям Сартра, которые, хотя и блестяще сформулированы, все же поверхностны и не имеют солидного клинического фундамента. Экзистенциализм Сартра, как и Хайдеггера, - это не новое начало, а конец. Оба говорят об отчаянии, постигшем западного человека после катастрофы двух мировых войн и режимов Гитлера и Сталина. Но у них речь идет не только о выражении отчаяния, но и о манифестации крайнего буржуазного эгоизма и солипсизма. У Хайдеггера, симпатизировавшего нацизму, это вполне можно понять. Гораздо больше сбивает с толку Сартр, который утверждает, что он - марксист и философ будущего, оставаясь при этом представителем духа общества беззакония и эгоизма, которое он критикует и хочет изменить. Что касается точки зрения, согласно которой жизнь имеет смысл, не дарованный и не гарантированный ни одним из богов, то она представлена во многих системах, среди религий - прежде всего в буддизме. Сартр и его сторонники теряют важнейшее достижение теистических и нетеистических религий и гуманистической традиции, когда утверждает, что нет объективных ценностей, имеющих значение для всех людей, и существует понятие свободы, вытекающее из эгоистического произвола.

I. ЧЕЛОВЕК - ВОЛК ИЛИ ОВЦА?

Одни полагают, что люди - это овцы, другие считают их хищными волками. Обе стороны могут привести аргументы в пользу своей точки зрения. Тот, кто считает людей овцами, может указать хотя бы на то, что они с легкостью выполняют приказы других людей, даже в ущерб себе. Он может также добавить, что люди снова и снова следуют за своими вождями на войну, которая не дает им ничего, кроме разрушения, что они верят любой несуразице, если она излагается с надлежащей настойчивостью и подкрепляется авторитетом властителей - от прямых угроз священников и королей до вкрадчивых голосов более или менее тайных обольстителей. Кажется, что большинство людей, подобно дремлющим детям, легко поддается внушению и готово безвольно следовать за любым, кто, угрожая или заискивая, достаточно упорно их уговаривает. Человек с сильными убеждениями, пренебрегающий воздействием толпы, скорее исключение, чем правило. Он часто вызывает восхищение последующих поколений, но, как правило, является посмешищем в глазах своих современников.

Великие инквизиторы и диктаторы основывали свои системы власти как раз на утверждении, что люди - это овцы. Именно мнение, согласно которому люди - овцы и потому нуждаются в вождях, принимающих за них решения, нередко придавало самим вождям твердую убежденность, что они выполняли вполне моральную, хотя подчас и весьма трагичную обязанность: брали на себя руководство и снимали с других груз ответственности и свободы, давая людям то, что те хотели.

Однако если большинство людей - овцы, то почему они ведут жизнь, которая этому полностью противоречит? История человечества написана кровью. Это история никогда не прекращающегося насилия, поскольку люди почти всегда подчиняли себе подобных с помощью силы. Разве Талаат-паша сам убил миллионы армян? Разве Гитлер один убил миллионы евреев? Разве Сталин один убил миллионы своих политических противников? Нет. Эти люди были не одиноки, они располагали тысячами других людей, которые умерщвляли и пытали, делая это не просто с желанием, но даже с удовольствием. Разве мы не сталкиваемся повсюду с бесчеловечностью человека - в случае безжалостного ведения войны, в случае убийства и насилия, в случае беззастенчивой эксплуатации слабых более сильными? А как часто стоны истязаемого и страдающего существа наталкиваются на глухие уши и ожесточенные сердца! Такой мыслитель, как Гоббс, из всего этого сделал вывод: homo homini lupus est - человек человеку - волк. И сегодня многие из нас приходят к заключению, что человек от природы является существом злым и деструктивным, что он напоминает убийцу, которого от любимого занятия может удержать только страх перед более сильным убийцей.

Эрих Фромм

Душа человека. Революция надежды

В этой книге получают развитие идеи, к которым я уже обращался в своих более ранних произведениях. В работе «Бегство от свободы» я исследовал проблему свободы в связи с садизмом, мазохизмом и деструктивностью; между тем клиническая практика и теоретические размышления привели меня, как я полагаю, к более глубокому пониманию свободы, а также различных видов агрессивности и деструктивности. Теперь я могу отличать разные формы агрессивности, которые прямо или косвенно служат жизни, от злокачественной формы деструктивности – некрофилии, или подлинной любви к мертвому, являющейся противоположностью биофилии – любви к жизни и живому. В книге «Человек для себя» я обсуждал проблему этических норм, покоящихся на нашем знании человеческой природы, а не на откровениях или законах и традициях, созданных людьми. Здесь я продолжаю исследование в данном направлении, обращая особое внимание на изучение сущности зла и проблемы выбора между добром и злом. В известном смысле эта книга, главная тема которой – способность человека разрушать, его нарциссизм и инцестуальное влечение, противоположна моей работе «Искусство любить», где речь шла о способности человека к любви. Хотя обсуждение нелюбви занимает большую часть данной работы, тем не менее в ней говорится и о любви, но в новом, более широком смысле – о любви к жизни. Я пытался показать, что любовь к живому в сочетании с независимостью и преодолением нарциссизма образует «синдром роста», противоположный «синдрому распада», который возникает из любви к мертвому, из инцестуального симбиоза и злокачественного нарциссизма.

Не только мой опыт клинициста, но также общественное и политическое развитие последних лет побудили меня к исследованию синдрома распада. Все настоятельнее звучит вопрос, почему, несмотря на всю добрую волю и осознание последствий атомной войны, попытки предотвратить ее так ничтожны по сравнению с величиной опасности и вероятностью ее возникновения. Полным ходом идет гонка атомных вооружений, продолжается «холодная война». Именно тревога побудила меня исследовать феномен безразличия по отношению к жизни во все более механизированном индустриальном мире. В этом мире человек стал вещью, и – как следствие этого – он со страхом и равнодушием, если не с ненавистью, противостоит жизни. Нынешняя склонность к насилию, проявляющаяся в молодежной преступности и политических убийствах, ставит перед нами задачу сделать первый шаг на пути к переменам. Возникает вопрос, идем ли мы по направлению к новому варварству, даже если дело не дойдет до атомной войны, или возможен ренессанс нашей гуманистической традиции.

Наряду с обсуждением данной проблемы в этой книге мне хотелось бы прояснить, как соотносятся мои психоаналитические представления с теорией Фрейда. Я никогда не соглашался с тем, что меня причисляли к новой «школе» психоанализа, как бы ее ни называли – «культурной школой» или «неофрейдизмом». Я убежден, что эти школы дали ценные результаты, однако некоторые из них отодвинули на задний план многие из важнейших открытий Фрейда. Я определенно не являюсь «ортодоксальным фрейдистом». Дело в том, что любая теория, которая не изменяется в течение 60 лет, именно по этой причине не является больше первоначальной теорией своего создателя; она, скорее, окаменелое повторение прежнего и как таковая в действительности превращается в установку. Свои основополагающие открытия Фрейд осуществил во вполне определенной философской системе, системе механистического материализма, последователями которого было большинство естествоиспытателей начала нашего столетия. Я считаю, что необходимо дальнейшее развитие идей Фрейда в другой философской системе, а именно в системе диалектического гуманизма . В этой книге я пытался показать, что на пути величайших открытий Фрейда – эдипова комплекса, нарциссизма, инстинкта смерти – стояли его мировоззренческие установки, и если эти открытия освободить от старой и перенести в новую систему, они станут более убедительными и значительными. Я думаю, что система гуманизма с ее парадоксальным смешением беспощадной критики, бескомпромиссного реализма и рациональной веры даст возможность для дальнейшего плодотворного развития здания, фундамент которого был заложен Фрейдом.

И еще одно замечание. Изложенные в этой книге мысли основываются на моей клинической деятельности как психоаналитика (и до известной степени на опыте моего участия в общественных процессах). Вместе с тем в ней мало используется документальных материалов, к которым я хотел бы обратиться в большей по объему работе, посвященной теории и практике гуманистического психоанализа.

В заключение я хочу поблагодарить Пола Эдвардса за критические замечания к главе о свободе, детерминизме и альтернативности.

Хочу подчеркнуть, что моя точка зрения на психоанализ ни в коем случае не является желанием подменить теорию Фрейда так называемым «экзистенциальным анализом». Этот эрзац теории Фрейда зачастую весьма поверхностен; понятия, заимствованные у Хайдеггера или Сартра (или Гуссерля), используются без их связи с тщательно продуманными клиническими фактами. Это относится как к известным «экзистенциальным психоаналитикам», так и к психологическим идеям Сартра, которые хотя и блестяще сформулированы, все же поверхностны и не имеют солидного клинического фундамента. Экзистенциализм Сартра, как и Хайдеггера, – это не новое начало, а конец. Оба говорят об отчаянии, постигшем западного человека после катастрофы двух мировых войн и режимов Гитлера и Сталина. Но у них речь идет не только о выражении отчаяния, но и о манифестации крайнего буржуазного эгоизма и солипсизма. У Хайдеггера, симпатизировавшего нацизму, это вполне можно понять. Гораздо больше сбивает с толку Сартр, который утверждает, что он – марксист и философ будущего, оставаясь при этом представителем духа общества беззакония и эгоизма, которое он критикует и хочет изменить. Что касается точки зрения, согласно которой жизнь имеет смысл, не дарованный и не гарантированный ни одним из богов, то она представлена во многих системах, среди религий – прежде всего в буддизме. Сартр и его сторонники теряют важнейшее достижение теистических и нетеистических религий и гуманистической традиции, когда утверждают, что нет объективных ценностей, имеющих значение для всех людей, и существует понятие свободы, вытекающее из эгоистического произвола.

Душа человека

Перевод с немецкого В.А. Закса

I. Человек – волк или овца?

Одни полагают, что люди – это овцы, другие считают их хищными волками. Обе стороны могут привести аргументы в пользу своей точки зрения. Тот, кто считает людей овцами, может указать хотя бы на то, что они с легкостью выполняют приказы других людей, даже в ущерб себе. Он может также добавить, что люди снова и снова следуют за своими вождями на войну, которая не дает им ничего, кроме разрушения, что они верят любой несуразице, если она излагается с надлежащей настойчивостью и подкрепляется авторитетом властителей – от прямых угроз священников и королей до вкрадчивых голосов более или менее тайных обольстителей. Кажется, что большинство людей, подобно дремлющим детям, легко поддается внушению и готово безвольно следовать за любым, кто, угрожая или заискивая, достаточно упорно их уговаривает. Человек с сильными убеждениями, пренебрегающий воздействием толпы, скорее исключение, чем правило. Он часто вызывает восхищение последующих поколений, но, как правило, является посмешищем в глазах своих современников.

Великие инквизиторы и диктаторы основывали свои системы власти как раз на утверждении, что люди – это овцы. Именно мнение, согласно которому люди – овцы и потому нуждаются в вождях, принимающих за них решения, нередко придавало самим вождям твердую убежденность, что они выполняли вполне моральную, хотя подчас и весьма трагичную обязанность: брали на себя руководство и снимали с других груз ответственности и свободы, давая людям то, что те хотели.

Однако если большинство людей – овцы, то почему они ведут жизнь, которая этому полностью противоречит? История человечества написана кровью. Это история никогда не прекращающегося насилия, поскольку люди почти всегда подчиняли себе подобных с помощью силы. Разве Талаат-паша сам убил миллионы армян? Разве Гитлер один убил миллионы евреев? Разве Сталин один убил миллионы своих политических противников? Нет. Эти люди были не одиноки, они располагали тысячами других людей, которые умерщвляли и пытали, делая это не просто с желанием, но даже с удовольствием. Разве мы не сталкиваемся повсюду с бесчеловечностью человека – в случае безжалостного ведения войны, в случае убийства и насилия, в случае беззастенчивой эксплуатации слабых более сильными? А как часто стоны истязаемого и страдающего существа наталкиваются на глухие уши и ожесточенные сердца! Такой мыслитель, как Гоббс, из всего этого сделал вывод: homo homini lupus est (человек человеку – волк). И сегодня многие из нас приходят к заключению, что человек от природы является существом злым и деструктивным, что он напоминает убийцу, которого от любимого занятия может удержать только страх перед более сильным убийцей.

Книга Эриха Фромма «Душа человека» является как бы продолжением его основной книги «Бегство от свободы». В отличие от предыдущей, в этом произведении Э. Фромм рассматривает вопрос: «Человек - волк или овца?». Для ответа на этот вопрос Фромм рассматривает три человеческих аспекта. Это «любовь к мёртвому и любовь к живому», «индивидуальный и общественный нарциссизм», и «инцестуальные связи». Эти три характеристики, в сумме образуют «синдром распада» которому подвержены многие люди и который прямо противоположен «синдрому роста», но который «побуждает человека разрушать ради разрушения и ненавидеть ради не ненависти». Анализ трёх этих тем, а так же их противоположности и итог, являются главным содержанием данной работы Фромма. Так же, не смотря на то, что данные темы не были затронуты в его фундаментальном труде «Бегство от свободы», всё же они присутствуют в человеке, который отказался от свободы и выбрал авторитаризм. Именно поэтому, книгу «Душа человека» можно назвать продолжением «Бегства от свободы», хоть и не прямого продолжения. Так же мне представляется важным в данной работе, что автор пишет о том, что для общества опасен не психопат или садист, а «нормальный человек, наделённый необычайной властью» и который, вследствие обладания этой властью, может заставить других людей испытывать такие чувства как ненависть, возмущение, деструктивность и страх. Именно внедрение этих чувств, станет - по мнению Фромма - тем оружием, благодаря которому будут происходить войны, грабежи, насилие и всё то, что происходило в 20 веке.

В самом начале книги автор обращается к теме «агрессия». Для этого он выделяет различные типы агрессии, с которыми мы все обычно сталкиваемся. Список начинается с агрессии, которая является наименее деструктивной, а именно - в спортивном соревновании. В данном случаи есть цель победить соперника, но никак не уничтожить. В книге подробно разбирается каждый тип агрессии и даётся характеристика. Я не считаю важным перечислять их всё, однако выделю из этого списка самые интересные на мой взгляд. Это «насилие из мести». Это 3 или 4 тип насилия. Обычно он проявляется в детском и подростковом периоде или на ранних стадиях развития цивилизации, однако вследствие того, что не все страны достигли того развития, которое достигли европейские страны и США, то такой тип насилия всё ещё можно встретить в отсталых странах (и к нему нужно быть готовым) и в странах, где общий уровень образования весьма низок. Как пишет сам Фромм: «продуктивно живущий человек совсем или почти совсем не имеет в этом нужды. Даже если его ущемляют, оскорбляют или ранят, он как раз благодаря продуктивности своей жизни забывает о том, что было сделано ему в прошлом. Его способность творить проявляется сильнее, чем его потребность мстить». На ум сразу же конечно приходит классическое произведение «Граф Монте-Кристо» и, как многих людям известно, сам автор говорил по поводу своего произведения, что он очень удивлен, когда услышал положительные отзывы в отношении главного героя, т.к. Дюма создавая своего героя, хотел показать людям, как бессмысленна месть, как глупо жить ради мести. В принципе, данную идею можно найти во многих источниках, включая Библию.

Ещё один тип агрессии, который мне представляется интересным, это агрессия, связанная с «потрясением веры». Очень часто, в жизни людей происходят события, которые полностью переворачивают их мировоззрение, рушатся воздушные замки и пр. Так Фромм пишет о том, что у детей воспитанных в религиозных семьях, потеря веры может относиться непосредственно к Богу, вследствие гибели кого-то из родственников или домашнего животного. Этот тип агрессии мы часто наблюдаем, когда вчерашние герои становятся сегодняшними главными врагами. Очень часто к этому типу агрессии относится поговорка «от любви до ненависти один шаг». А в литературе, это хорошо изображено в двух классических романах «Зима тревоги нашей», где главный герой после крушения его веры в сына решается на самоубийство, но в самый последний момент, отказывается от него, т.к. вспоминает о дочери, которая воскрешает эту веру и роман «Взгляни на дом свой, Ангел» в котором, крушение веры в человека становится наверно главным лейтмотивом произведения.

Ещё один тип агрессии - «компенсаторное насилие» - проявляется вследствие импотенции в определённой важной для человека сферы. Тогда немощь выливается в жажду разрушения. Как пишет Фромм «он мстит жизни за то, что она его обделила». Это тоже популярная тема литераторов. Если я не ошибаюсь, этот тип агрессии описывается словами - «ярость Калибана, увидевшего себя в зеркале».

Последний тип агрессии, но не последних у Фромм, это архаическая «жажда крови». Это тип людей, которые совершив акт насилия (чаще всего убийства) уже не могут остановиться. Им постоянно требуется совершать акт убийства, видеть кровь жертвы. В литературе и мифологии данный тип агрессии вылился в миф о вампирах, которым постоянно требуется свежая кровь.

Начинает анализ трёх тем, тема любви к мёртвому, некрофилии. Данный тип людей довольно часто встречается в жизни, конечно, я не хочу сказать, что все о которых далее пойдёт речь ощущают сексуальные желания по отношению к мёртвому. Нет, как я показал выше, тут, как и в агрессии, существует градация от малого (слабого) стремления к мёртвому, неживому, механическому до самого сильного стремления, которое как раз и принимает форму сексуального желания. Как и Фромм, я думаю, будет самым наилучшим выбором для объяснения сути «тяги к мёртвому», процитировать отрывок из выступления испанского философа Унамуно в 1936 году по завершении речи генерала Миллана Астрея в университете г. Саламанка, ректором которого Унамуно был в начале гражданской войны в Испании. Во время выступления генерала один из его сторонников выкрикнул любимый его - генерала Астрея - лозунг « Viva la muerte !» («Да здравствует смерть!»). После завершения речи генерала, поднялся Унамуно и вот что он сказал: «…только что я услышал некрофильный и бессмысленный призыв: «Да здравствует смерть!» И я, человек, который провёл свою жизнь в формулировании парадоксов, я, как специалист, должен вам сказать, что у меня вызывает отвращение этот иноземный парадокс. Генерал Миллан Астрей - калека. Я хотел бы сказать это в полный голос. Он инвалид войны. Таковым был и Сервантес. К сожалению, именно сейчас в Испании много калек. И скоро их будет ещё больше, если Бог не придёт нам на помощь. Мне больно, когда я думаю, что генерал Миллан Астрей мог бы формировать нашу массовую психологию. Калека, которому не хватает духовного величия Сервантеса, обычно ищет сомнительное облегчение в том, что он калечит всё вокруг себя». Генерал Миллан Астрей не мог больше сдерживаться и выкрикнул: « Abajo la inteligencia !» («Долой интеллигенцию!»), «Да здравствует смерть!» Фалангилисты восторженно зааплодировали. Но Унамуно продолжал: «Это храм интеллекта. И я его верховный жрец. Вы же оскверняете это священное место. Вы победите, поскольку в вашем распоряжении имеется более чем достаточно жестокой власти! Но вы никого не обратите в свою веру. Поскольку для того чтобы обратить кого-то в свою веру, его необходимо убедить и переубедить, и вам нужно для этого то, чего у вас нет, - разум и правота в борьбе. Я считаю, что бессмысленно призывать вас подумать об Испании. Больше не нечего сказать». Этот пример наглядно демонстрирует смысл того понятия, о котором говорит Фромм и тип тех людей которые подвержены тяги ко всему мёртвому. Тяга к мёртвому по Фромму также проявляется в стремлении обсуждать болезни, смертельные случаи, нездоровый интерес к испражнениям и т.д.
Довольно забавный пример приводи Фромм, когда вспоминает эпизод, связанный с Фрейдом. Однажды, когда Фрейд поехал в США его сопровождал его товарищ и один из самых знаменитых психоаналитиков К. Г. Юнг, который довольно много говорил о хорошо сохранившихся трупах найденных в болотах под Гамбургом. В какой-то момент З. Фрейд не смог выносить дальше этого разговора и сказал Юнгу, что он так много говорит о трупах, т.к. желает ему (Фрейду) смерти. Естественно Юнг отверг эти обвинения, но по этому эпизоду (и по некоторым другим, которые приводятся в книге) мы видим ещё один пример тяги к мёртвому. Несмотря на эту характеристику, Юнг был очень плодотворным писателем, поэтому он сбалансировал некрофилию и биофилию. Тут нужно заметить одну очень важную вещь, по Фромму в каждом человеке содержится и некрофилия и биофилия. У тех, у кого некрофилия перевешивает, те являются паталогически больными людьми. А у тех, у кого имеется только биофилия, те являются святыми. Так как такие люди встречаются довольно редко, то мы имеем дело с людьми, которые располагают как некрофильными, так и биофильными стремлениями и только в их власти определить, какие будут превалировать.

Вторую тему можно начать с анекдота, который, так же как и история с испанским профессором наглядно показывает суть вопроса. Писатель встречает друга, долго и нудно рассказывает ему о себе. Наконец он говорит: «Я так долго говорил о себе. Теперь давай поговорим о тебе. Как тебе нравится моя последняя книга?». Итак, анализируя второй вопрос - «индивидуальный и общественный нарциссизм» - Фромм начинает с описания индивидуального, и по мере разбора переводит это на групповую модель, которая мало чем отличается от индивидуального. Как и с тягой к мёртвому и живому, обе тяги, которые присутствуют в каждом человеке, нарциссизм так же присутствует в человеке и человек сам определяет, насколько он влияет не него. Фромм пишет, что скорее все, нарциссизм присутствует в человеке как сексуальный инстинкт и инстинкт самосохранения, так как если бы нарциссизма не было, то человек бы не смог заботится о самом себе. Вот что пишет, поэтому Фромм: «Каким образом мог бы выжить отдельный человек, если бы его физические потребности, интересы, желания не были заряжены сильной энергией? Биологически, с точки зрения выживания, человек должен воспринимать себя как нечто гораздо более важное, чем всё его окружение. Если он этого не будет делать, откуда он возьмёт энергию и желание защищаться от других, работать для поддержания своего существования, бороться за свою жизнь и добиваться успеха в борьбе с окружающей средой? Без нарциссизма он, вероятно, был бы святым, - но велик ли шанс выживание у святых?»

Итак, если мы принимаем нарциссизм как некую необходимость, то естественно необходимо обрисовать границы. К слову, необходимо напомнить о двух экстремальных типах нарциссизма. Один нарциссизм можно наблюдать у душевнобольных, у которых реальность, внешний миру «уже перестала существовать» и грудных детей, у которых реальность, окружающий мир «ещё не возник». Как можно заметить, если второй тип присущ каждому человеку, то первый тип характерен людям, которые в силу разных причин уже оторвались от реальности, уже не видят окружающий мир, «они превратили себя «в бога и весь мир»». Фромм очень точно даёт примеры людей, для которых реальность «уже перестала существовать». Это Калигула, Сталин, Гитлер, Трухильо, представители дома Борджиа, о которых очень точно замечает Фромм: «Чем больше человек пытается стать богом, тем более он изолирует себя от всех остальных людей; эта изоляция нагоняет на него всё возрастающий страх». Прямо в точку! Как часто мы слышим истории о людях, которые ставили себя чуть ли не на одну ступень с Богом, но которые при этом страшились всего и вся и строили такие системы безопасности, что иногда из-за них же и погибали. Второй важный момент, о котором пишет Фромм, это то, то нарцисстичные люди совершенно не восприимчивы к конструктивной критике. Подобная критика действует как красная тряпка на быка. И как правильно замечает Фромм, люди, которые обладают властью и нарцисстичны, физически ликвидируют объекты критики, т.е. всех кто критикуют, они стараются уничтожить. Третий момент, это то, что нарцисстичные люди пытаются подстроить мир под себя. Для них не они вертятся вокруг мира, а он вокруг них. Всё что существует, существует ради его одного. Подобные люди создают серьёзные проблемы в любви, так как они полностью отвергают тот факт, что кому-то они могут, не нравится, что кто-то их может не любить. Тогда они чаще всего говорят: «она меня любит, просто не знает этого еще». Последствия, как известно, могут быть самыми печальными в таких случаях.

После анализа индивидуального нарциссизма, Фромм переносит данную модель на всё общество. В принципе, там всё то же самое, только не один человек не видит реальности и занят самолюбованием как греческий Нарцисс, а всё или часть общества. Это проявляется, например в следующем: «Даже если я беден и не образован, всё же я представляю собой нечто важное, поскольку я принадлежу к самой замечательной группе в мире: «я - белый». Или: «я - ариец». Думаю, примеры подобного и сейчас можно наблюдать. В связи с этим, представляется довольно занимательным следующая фраза Фромма по этому поводу (я думаю, все сразу вспомнят определённые кадры из новостей): «В истории есть многочисленные примеры, когда поношение символов группового нарциссизма вызывало приступы ярости, граничившие с безумием».

Так же интересным представляется следующий момент проявления группового нарциссизма: «Вождь восхищает группу, которая проецирует на него свой нарциссизм. Чем значительней вождь, тем значительней его последователь». В данном случаи вспоминается то, что Фромм писал в книге «Бегство от свободы», когда описывал причину, по которой немцы выбрали Гитлера. Это стало ответом, на ослабление государства. Т.е. авторитарный характер личности возвышает человека или структуру (государство) до тех пор, пока оно сильно. Оно может грабить, мучать, убивать, но оно не имеет право, с его точки зрения, давать слабину. Ибо для таких людей, слабый, это причина того, чтобы тебя уничтожить.

В противовес нарциссизму, Фромм приводит религиозные учения, основой которых служит уменьшение нарциссизма, и разрушение преград которые не позволяли увидеть и понять весь окружающий мир («…люби ближнего твоего, как самого себя»).

Последняя тема, которую анализирует Фромм, это «инцестуальные связи». Как известно, эта тема стала краеугольным камнем во всём учении Фрейда. Вот небольшой ликбез, который приводит Фромм:

«Фрейд обратил внимание на исключительную энергию, которой заряжена привязанность ребёнка к своей матери; эту привязанность обычному человеку лишь изредка удаётся преодолеть полностью. Фрейд наблюдал, что она снижает способность мужчины идти на контакт с женщиной, что она уменьшает его независимость и что конфликт между его осознанными целями и его оттеснённой инсцестуальной связью может привести к различным невротическим конфликтам и симптомам. Фрейд полагал, что сила, лежащая в основе привязанности маленького мальчика к матери, - это генитальное либидо, которое побуждает его сексуально желать свою мать и ненавидеть своего отца как сексуального соперника. Однако ввиду превосходящей силы этого соперника маленький мальчик оттесняет свои инцестуальные желания и индефицирует себя с требованиями и запретами отца. Однако оттеснённые инцестуальные желания продолжают жить в его подсознании, но их значительная интенсивность проявляется только в патологический случаях». Таков взгляд Фрейда на данную проблему. В дальнейшем развитии психоанализа, данное положение подверглось корректировке, о которой говорит Фромм. Так один из психоаналитиков пишет о том, что на самом деле речь идёт не о сексуальных желаниях ребёнка к родителю, а о желании вернуться назад в утробу матери. Похожую идею высказывает и Фромм. Вот что он пишет по этому поводу: «Эти догенитальные «инцестуальные» устремления являются одной из фундаментальнейших страстей, как у мужчины, так и у женщины, в которой содержится тоска человека по защищённости, по удовлетворению своего нарциссизма, его тоска по избавлению от риска ответственности, от свободы и осознания самого себя, его потребность в безусловной любви, которая будет ему предложена без ожидания ответной любви с его стороны». Я думаю, что выдвинутая Фроммом версия, является более правильной, однако это в контексте среднего человека, т.е. среднему человеку, у которого наблюдаются инцестуальные стремления, свойственно именно желание вернуться назад, в живот к матери, чтобы ни что его не беспокоило и чтобы его любили, не требуя ничего взамен или говоря одним словами Фромм, наличествует «Бегство от свободы», отказ от свободы из-за непосильной её тяжести. Это подтверждает и то, что «сексуальное влечение у девочек обращено к отцу, но её инцестуальное устремление обращено к матери». Это ликвидирует проблему пола, а также «ещё яснее показывает, что даже самая глубокая инцестуальная связь с матерью не содержит ни малейшего следа сексуальной стимуляции». Что касается сексуального стремления ребёнка к одному из двух родителя, то тут, так же как и с некрофилией, когда имеет сексуальное желание к трупу, мы имеем дело с патологией, с крайним случаем. Однако это может выразиться ещё и в том, что «мужчина, который подыскивает себе в качестве жены фигуру строгой матери, чувствует себя как пленник, который не имеет права сделать что-то неугодное этой жене-матери и постоянно боится вызвать её возмущение». В данном контексте, важно отметить, что матерью может быть не обязательно биологическая мать. Её может заменять тётя или бабушка. Эту одна из основных теорий выдвинутая другим известным психоаналитиком Х. С. Салливэна, которой говорит о «человек, наделённый качеством матери».

Важным фактом является ещё то, что нарциссизм (а так же некрофилия) очень часто переплетается с инцестуальными устремлениями. Фромм пишет так об этом: «Различные культуры Великой Матери, культ Богородицы, культ национализма и патриотизма, - все они свидетельствуют об интенсивности этого почитания». И далее разъясняет: «Он не может открыть себя миру и не может полностью принять его в себя; он постоянно находится в тюрьме своей расистско-национально-религиозной материнской связи» («чужак» - это варвар). Помните, о чём говорится в религиях, «стань братом каждому». Это противоположность тому, что говорят все эти нарциссические секты, которые признают и видят только себя любимых. А в своей последней речи на Пушкинских торжествах, Ф. Достоевский обратился к присутствующей знаменитой речью, которая стала «его коронацией» и после которой он стал Достоевским. С этой объединительной речью он обратился к народу, в которой говорил «об умении русской души примерять западные противоречия, о её всемирности», он говорил о том, что «чтобы стать русским, нужно стать братом всем людям». Т.е. Достоевский понял, что одна из важнейших целей гуманности, это раскрыть и принять мир во всём его непохожести.

Заканчивая обзор этой последней темы, не могу не упомянуть роль отца. А то, что это мы всё о матери да, о матери. Я думаю, роль отца крайне важна в психологическом развитии ребёнка. В принципе, эта роль в самом начале своей жизни (жизни младенца) играет врач, который обрезает пуповину, тем самым он разделяет два живых организма, на два независимых и разных. Далее отец будет играть эту роль или роль, если угодно ледокола, который будет разрубать тот лед, который связывает в детские и подростковые годы ребёнка и мать. Поэтому, как мне кажется, отсутствие отца или, пользуясь словами Салливанэ - «человека, наделённого качеством отца» - негативно сказывается на психическое созревание ребёнка (это к вопросу о возможности усыновлять детей гомосексуальными парами, правда там не всё так просто, т.к. один из партнёров меняет свою роль). Так как мать, может, не зная и нехотя это, оказывать постоянное психологическое давление на ребёнка, подавляя его личность, его индивидуальность (происходит то, что Фромм называет «инцестуальный симбиоз», т.е. вместо двух индивидуумов, становится один, вследствие поглощения одного другим). И если в нормальной ситуации происходит подростковый бунт, вследствие которого ребёнок окончательно отрывается от матери и становится полноценным членом общества и начинает искать себе «подругу/друга жизни», то в этом случаи, он полностью становиться зависим от матери, как физически, так и психологически. Вот что пишет Фромм по поводу любви отца: «Он представляет закон и порядок, социальные правила и обязанности, установленные человеком, и он является тем, кто наказывает или вознаграждает. Его любовь подчинена условиям, и её можно заслужить, если делать то, что он требует».

В заключительной главе Фромм возвращается к вопросу заданным им в самом начале: хорош человек или зол, свободен он или его поступки определяются внешними обстоятельствами? Фромм приходит к выводу, что человек не является ни хорошим, ни дурным, а что нужно смотреть о каком конкретно человеке идёт речь, что нужно рассматривать конкретную личность: «Отсюда следует, что один человек обладает свободой выбора, в то время как другой её утратил. Если же мы ссылаемся на всех людей, то мы имеем дело с абстракцией, либо всего лишь с моральным постулатом в смысле Канта или Ульяма Джеймса».

Далее Фромм размышляет о проблеме выбора и о связи этого выбора с добром или злом «Человеческая деятельность, по Спинозе, казуально определяется страстями или разумом. Если человек одержим страстями - он раб, если он подвластен разуму - он свободен». Вот собственно, это главный ответ на вопрос, как не поддаться «синдрому распада». Я думаю, это основная идея книги. Люди, что руководствуются не разумом, а предрассудками, очень часто страдают от одной из трёх наклонностей, которые анализирует в данной работе Фромм. Человек же действующий согласно разуму, способен снизить тёмные тенденции своего Я.

В самом последнем моменте Фромм задаётся процессом выбора: «детерминисты утверждают, что в каждой ситуации есть только одна единственная реальная возможность выбора. Согласно Гегелю свободный человек действует на основании понимания этой одной возможности, то есть на основе осознанной необходимости. Примером неправильного выбора или прекращение возможности свободного выбора он видит в том, что человек делает серию ходов, каждый из которых не обязательно является ошибочным, но если он начал движение в ошибочном направлении, то у него всё увеличивается шанс, в конце концов, перейти точку невозврата, когда игра продолжается, но свобода выбора уже потеряна, т.к. конец предрешён уже за долго до финала. Для примера он вводит описание партии в шахматы, когда у обоих партнёров шансы на победу одинаковы, но многократно повторенная ошибка одного, приводит к тому, что умный человек остановится и признает поражение, и не будет доигрывать заранее проигранную партию. Например, в определённый момент, Гитлер мог остановиться и отказаться от неправильных шагов, но начиная с определённого момента (жестокость по отношению к завоёванным народам) он потерял свободу выбора, игра была окончена задолго до официального признания. Правда, как отмечает Фромм, в одних случаях человек, который продолжает играть, не теряет ничего, кроме времени, в других, как в примере с Гитлером, нация теряет в заведомо проигрышной игре миллионы своих граждан. «Свобода человека состоит в его возможности выбирать между двумя наличными реальными альтернативами. Свободу в этом смысле следует дефинировать не как «действия в сознании», но как действия на основе осознания альтернатив и их последствий».

Итог: отказ от разумного анализа всех возможных реальных альтернатив и их последствий ведёт человека к отказу от свободы и позитивного роста и воз обладание в человеке его деструктивной стороны, выраженной Фроммом в некрофилии, нарциссизме и инцезуальных связях, которые в свою очередь являются питательной почвой для агрессии, ненависти, злобы и так далее.

Книга Э. Фромм «Душа человека» представляет собой такую же интересную работу, как и его труд «Бегство от свободы» и которая дополняет его новым материалом. Книга хорошо написана и легко читается и поэтому подойдёт практически для любого читателя. Одна из ценностей книги: помочь читателю определить людей с преобладание «синдрома распада» или «синдрома роста» для того, чтобы выработать определённую тактику поведения в отношении их, а так же даст возможность для собственного воспитания себя или близких людей.

Воспользуйтесь формой поиска по сайту, чтобы найти реферат, курсовую или дипломную работу по вашей теме.

Поиск материалов

Обзорный анализ работы Э. ФРОММА Душа человека.

Философия

1. Обзорный анализ работы Э. ФРОММА Душа человека. Ее способность к добру и злу. - М.: «Республика»., 1992)

Эрих Фромм (1900-1980), немецко-американский философ, психолог и социолог, представитель неофрейдизма - видный мыслитель ХХ столетия. Его философская антропология включает в себя психоаналитические, экзистенциальные, собственно антропологические, марксистские идеи, а так же древние мистические традиции и идеи восточного оккультизма.

Многие философские течения, в том числе экзистенциализм, персонализм, герменевтика, социобиология, впитали в себя его открытия и духовные приобретения. Он дал импульс развитию гуманистического мышления нашего века.

Фромм полагал, что основной подход к изучению человеческой личности должен состоять в понимании отношения человека к миру, к другим людям, к природе, к самому себе. Он обосновал возможности разностороннего совершенствования человека как живого, мыслящего существа. В наследии Фромма имеются идеи об исторической обусловленности страстей и переживаний человека, о социальном характере как отражении сплава биологических и культурных факторов, о неизбежности универсального, всепланетного гуманизма.

П. С. Гуревич считал, что «Ренессанс антропологического мышления в нашем веке в огромной степени подготовлен работами Эриха Фромма. «- и пояснял: «О чем бы он ни писал - о бытии, власти, государстве, деспотии, культуре, нации, - собственное рассуждение он начинает с человека».

Фромм стремится анализировать сложные социальные явления, вскрывая изначальные психические потребности человека и вырастающие на этой основе типы общения, типы ориентации и патологические характеры.

В данной работе мы рассмотрим взгляды Э. Фромма на природу человека изложенные в его труде Душа человека. Ее способность к добру и злу.

Одни полагают, что люди - это овцы, другие считают их хищными волками. - пишет Фромм - Обе стороны могут привести аргументы в пользу своей точки зрения. Тот, кто считает людей овцами, может указать хотя бы на то, что они с легкостью выполняют приказы других людей, даже в ущерб себе. Он может также добавить, что люди снова и снова следуют за своими вождями на войну, которая не дает им ничего, кроме разрушения, что они верят любой несуразице, если она излагается с надлежащей настойчивостью и подкрепляется авторитетом властителей - от прямых угроз священников и королей до вкрадчивых голосов более или менее тайных обольстителей. Кажется, что большинство людей, подобно дремлющим детям, легко поддается внушению и готово безвольно следовать за любым, кто, угрожая или заискивая, достаточно упорно их уговаривает. Человек с сильными убеждениями, пренебрегающий воздействием толпы, скорее исключение, чем правило. Он часто вызывает восхищение последующих поколений, но, как правило, является посмешищем в глазах своих современников.

Однако Фромм тут же замечает, что если большинство людей - овцы, то почему они ведут жизнь, которая этому полностью противоречит? История человечества написана кровью. Это история никогда не прекращающегося насилия, поскольку люди почти всегда подчиняли себе подобных с помощью силы. Он справедливо указывает на то, что Талаат-паша не сам убил миллионы армян, и так же Гитлер не один убил миллионы евреев, а Сталин - миллионы своих политических противников. Эти люди были не одиноки, - говорит Фромм - они располагали тысячами других людей, которые умерщвляли и пытали, делая это не просто с желанием, но даже с удовольствием.

Такой мыслитель, как Гоббс, из всего этого сделал вывод: homo homini lupus est - человек человеку - волк. И сегодня многие из нас приходят к заключению, что человек от природы является существом злым и деструктивным, что он напоминает убийцу, которого от любимого занятия может удержать только страх перед более сильным убийцей.

Фромм находит этому явлению другое объяснение, которое заключается в том, что меньшинство волков живет бок о бок с большинством овец. Волки хотят убивать, овцы хотят делать то, что им приказывают. Волки заставляют овец убивать и душить, а те поступают так не потому, что это доставляет им радость, а потому, что они хотят подчиняться. Кроме того, чтобы побудить большинство овец действовать, как волки, убийцы должны придумать истории о правоте своего дела, о защите свободы, которая якобы находится в опасности, о мести за детей, заколотых штыками, об изнасилованных женщинах и поруганной чести.

Этот ответ звучит убедительно, но и после него у Э. Фромма остается много сомнений, и он ставит следующий вопрос: Не означает ли он, что существуют как бы две человеческие расы - волки и овцы? И дальше: если это не свойственно их природе, то почему овцы с такой легкостью соблазняются поведением волков, когда насилие представлено в качестве их священной обязанности? Может быть, сказанное о волках и овцах не соответствует действительности? Может быть, и в самом деле отличительным свойством человека является нечто волчье и большинство просто не проявляет этого открыто? А может, речь вообще не должна идти об альтернативе? Может быть, человек - это одновременно и волк, и овца, или он - ни волк, ни овца?

Понятно, что вопрос о том, является ли человек волком или овцой, - это лишь заостренная с помощью образов формулировка вопроса, который является основополагающим в социальной антропологии и этике, а именно: что есть человек - является ли он по своему существу злым и порочным, или он добр по своей сути и способен к самосовершенствованию?

Таким образом, следуя по цепи вопросов, Фромм раскрывает глубину затронутой проблемы. И чем дальше он продвигается тем больше и глобальнее вопросы встают на его пути. Это вынуждает его проанализировать проблему в историческом разрезе:

С точки зрения Ветхого завета человек способен и к хорошему, и к дурному, он должен выбирать между добром и злом, между благословением и проклятием, между жизнью и смертью. Бог никогда не вмешивается в это решение. Он помогает, посылая своих посланцев, пророков, чтобы наставлять людей, каким образом они могут распознавать зло и осуществлять добро, чтобы предупреждать их и возражать им. Но после того как это уже свершилось, человек остается наедине со своими «двумя инстинктами» - стремлением к добру и стремлением к злу, теперь он сам должен решать эту проблему.

Развитие христианства шло иначе. По мере становления христианской веры появилась точка зрения, согласно которой неповиновение Адама было грехом, причем настолько тяжким, что он погубил природу самого Адама и всех его потомков. Теперь человек не мог больше собственными силами освободиться от этой порочности. Только акт божьей милости, появление Христа, умершего за людей, может уничтожить эту порочность и спасти тех, кто уверует в него.

Мыслители Ренессанса, а позднее Просвещения отважились на заметный шаг в противоположном направлении. Последние утверждали, что все зло в человеке является лишь следствием внешних обстоятельств, и потому в действительности у человека нет возможности выбора. Они полагали, что необходимо лишь изменить обстоятельства, из которых произрастает зло, тогда изначальное добро в человеке проявится почти автоматически. Эта точка зрения повлияла также на мышление Маркса и его последователей.

Моральное банкротство Запада, начавшееся с первой мировой войны и приведшее через Гитлера и Сталина, через Ковентри и Хиросиму к нынешней подготовке всеобщего уничтожения, наоборот, повлияло на то, что снова стала усиленно подчеркиваться склонность человека к дурному. По существу, это была здоровая реакция на недооценку врожденной склонности человека творить зло. С другой стороны, слишком часто это служило причиной осмеяния тех, кто не потерял еще своей веры в человека, причем их точка зрения понималась ложно, а подчас и намеренно искажалась.

Фромм видит опасность в том, что чувство бессилия, охватывающее сегодня как интеллигента, так и среднего человека, может привести к тому, что они усвоят новую версию порочности и первородного греха и используют ее для рационализации взгляда, согласно которому война неизбежна как следствие деструктивности человеческой природы. Подобная точка зрения, - пишет он - нередко козыряющая своим необыкновенным реализмом, является заблуждением по двум причинам. Во-первых, интенсивность деструктивных устремлений ни в коем случае не свидетельствует об их неодолимости или даже доминировании. Во-вторых, предположение, что войны являются в первую очередь результатом действия психологических сил, ошибочно.

Не стоит, однако, думать, что Фромм, обладающий длительным опытом практикующего психоаналитика, может недооценивать деструктивных сил в человеке. Он видя эти силы в действии у тяжело больных пациентов, конечно же знает, насколько трудно бывает приостановить или направить их энергию в конструктивное русло, но все же он настаивает на том, что войны возникают по решению политических, военных и экономических вождей для захвата земель, природных ресурсов или для получения торговых привилегий, для защиты от реальной или мнимой угрозы безопасности своей страны или для того, чтобы поднять свой личный престиж и стяжать себе славу. Эти люди не отличаются от среднего человека: они эгоистичны и едва ли готовы отказаться от собственных преимуществ в пользу других, но вместе с тем они не выделяются ни особой злобностью, ни особой жестокостью. Когда такие люди, которые в нормальной жизни скорее содействовали бы добру, чем злу, приходят к власти, повелевают миллионами и располагают самым страшным оружием разрушения, они могут нанести огромный вред. В гражданской жизни они, вероятно, разорили бы конкурента. В нашем мире могучих и суверенных государств (причем «суверенный» означает: не подчиняющийся никаким моральным законам, которые могли бы ограничить свободу действий суверенного государства) они могут искоренить всю человеческую расу. Исходя из всего вышесказанного, Э. Фромм делает следующий вывод: Главной опасностью для человечества является не изверг или садист, а нормальный человек, наделенный необычайной властью.

Итак, ответив на первый вопрос: человек - волк или овца, Фромм понимает следующую тему: что лежит в основе человеческого ценностной системы человека и направляет его действия:

Я хотел бы остановиться на трех феноменах, которые лежат, по моему мнению, в основе наиболее вредной и опасной формы человеческого ориентирования: на любви к мертвому, закоренелом нарциссизме и симбиозно-инцестуальном влечении. Взятые вместе, они образуют «синдром распада», который побуждает человека разрушать ради разрушения и ненавидеть ради ненависти. Я хотел бы также обсудить «синдром роста», который состоит из любви к живому, любви к человеку и к независимости. Лишь у немногих людей один из этих двух синдромов получил полное развитие. Однако нет сомнения в том, что каждый человек движется в определенном, избранном им направлении: к живому или мертвому, к добру или злу.

В результате своих теоретических исследований, Фромм приходит к следующим выводам:

1. Зло - это специфический человеческий феномен. Во зле человек теряет сам себя при трагической попытке освободится от тяжести своего человеческого бытия.

2. Степени зла соответствует степень регрессии. Наибольшим злом являются те побуждения, которые направлены против жизни: любовь к мертвому; инцестуально-симбиозные устремления возвратиться в лоно матери, к земле, к неорганическому; нарциссическое самопожертвование, которое делает человека врагом жизни именно потому, что он не может покинуть тюрьму своего собственного «Я» (см. схему).

3. Зло также существует и в меньшей степени, что соответствует и меньшей регрессии. В таком случае речь идет о дефиците любви, разума, о недостатке интереса и нехватке мужества.

4. Человек склонен идти назад и вперед, иначе говоря, он склонен к добру и злу. Когда обе склонности еще находятся в равновесии, он свободен выбирать, если предположить, что он может осознать свою ситуацию и способен к серьезным усилиям. Тогда он может выбирать между альтернативами, детерминированными, со своей стороны, общей ситуацией, в которой он находится. Однако если его сердце ожесточилось до такой степени, что его склонности больше не уравновешены, он больше не свободен в выборе. В цепи событий, которые ведут к утрате свободы, последнее решение обычно не дает человеку возможности свободного выбора; при первом решении еще существует возможность, что он свободно выберет путь к добру, если предположить, что он сознает значение этого первого решения (см. схему).

Синдром роста

прогрессии:

биофилия

(любовь к жизни)

любовь к ближнему, чужаку, природе

независимость, свобода

регрессии:

некрофилия

(любовь к неживому, технократизированный характер)

нарциссизм

(любовь к себе)

инфантилизм, симбиотическая материнская связь

Синдром распада

5. Вплоть до точки, в которой у него больше нет свободы выбора, человек ответствен за свои действия. Но ответственность является только этическим постулатом, и часто речь идет лишь о рационализации желания авторитарных инстанций иметь возможность наказать человека. Именно потому, что зло есть нечто вообще человеческое, ибо оно представляет потенциал регрессии и потерю нашей гуманности, оно живет в каждом из нас. Чем больше мы осознаем это, тем меньше мы в состоянии сделаться судьями над другими людьми.

6. Все мы детерминированы тем, что родились людьми и потому всегда стоим перед задачей принимать решения. Вместе с нашими целями мы должны выбирать и наши средства. Мы не можем полагаться на то, что кто-то нас освободит, но мы должны постоянно сознавать тот факт, что неправильные решения отнимают у нас возможность освободить самих себя.

Мы должны на деле достичь осознания самих себя, чтобы иметь возможность выбрать добро, но это самосознание не поможет нам, если мы потеряли способность быть до глубины души взволнованными бедой другого человеческого существа, дружеским взглядом, пением птиц и свежей зеленью травы. Если человек равнодушен к жизни, то больше нет надежды, что он выберет добро. Его сердце действительно ожесточилось настолько, что его «жизнь» закончилась. Если бы это случилось со всей человеческой расой или ее наиболее могущественными членами, это могло бы привести к угасанию жизни человечества в ее самый многообещающий момент.

Описание предмета: «Философия»

Предмет философии исторически изменялся: предметом философских мышлений у древних философов являлась природа, космос; в средние века в центре внимания философских размышлений стоит бог - тео - теоцентризм. В центре внимания русских философов прошлого столетия стоял человек - антопоцентризм. В настоящее время существуют философские направления, которые отличаются по своему предмету, по методу исследования.

Основные проблемы философии.

1) Проблема БЫТИЯ (существования), эта проблема имеет два аспекта: а) что существует; б) как доказать существования того или иного элемента бытия. Первые философы (др. греки) бытие отождествляли с материальным неразрушимым, совершенным космосом, природой - многообразия объектов и явлений мира. В средние века противопоставляется истинное божественное бытие и не истинное сотворенное бытие. В новое время (17 век) бытие ограничивается природой, миром естественных тел.

2) Проблема первоначала, первоосновы субстанции. На протяжении столетий мыслители пытались найти, то из чего возникают вещи, и во что они превращаются распадаясь. Так первые философы понимали под первоначалом нечто конкретное чувственное.

3) Фундаментальные свойства бытия. К таковым относятся движения пространства и время.

4) Предметом философских размышлений были связи развития между объектами материального мира - диалектика.

5) Гносеология - теория познания. Вопрос о источниках наших знаний, вопрос о познании мира, вопрос о истине… 6) Предметом философских размышлений выступает общество и человек.

Фундаментальной проблемы философии является проблема соотношения материального и духовного, объективного или субъективного. На ранних стадиях философы убедились, что существует явление духовного характера. Проблема материального и духовного решалась двумя прямо противоположными способами: одно считали, что материальное является первичным, а духовное вторичным, а другие считали наоборот.

Материализм - это философская система (концепция, учение), которая признает в качестве первичного материальное начало; вторичное идеальное. Крупными представителями материализма древней Греции были Фалес, Анаксимен, Гераклит.

Идеализм - это философская система, которая принимает в качестве первичного идеальное начало; вторичное (производное) - материальное; некий дух творит окружающий мир. Крупнейшими идеалистами были: Пифагор, Платон.Кроме этих двух как основным философских направлений существуют дуалистические школы (дуа - два), которые принимают материальное и идеальное в качестве двух первоначал. Крупнейшим представителем был Декар.

Материализм и идеализм как философские направления неоднородны, существуют различные формы как материализма так и идеализма.

Формы материалистических учений: 1) Наивный, стихийный материализм древних греков. Древних греки высказали ряд идей не опираясь на какую-то единую систему (научное, гуманитарное знание) взгляды их были наивны.

2) Механистический, метафизический материализм (17-18 век). В 17 веке были открыты законы механики Ньютона. Эти законы механики мыслители стали использовать для объяснения всех явлений мира, явлений в жизни и.т.д Сложились тем самым определенное мировоззрение - механистическое, которое имело как сильные так и слабые стороны.

3) Метафизический - метафизика, под метафизикой Аристотель понимал ту сферу человеческой знаний, которые стоит за физикой. Понятие метафизика понимается как метод познания, согласно которому все явления природы рассматриваются обособленно друг от друга (вне движения). Такой метод сложился в 17 веке в естествознание.

4) Диалектический (диалектика), понимают философскую концепцию, которая изучает взаимосвязи явлений мира, противоречивость бытия, развитие материального мира.

Формы идеализма: субъективный и объективный.

1) Субъективный идеализм признает в качестве первоначала мое сознание, сознание конкретного человека.

Крупнейшими представителем был Епископ Беркли. Вещи окружающего мира представляют комплекс моих ощущений.

Логика рассуждения: мир дан в ощущениях.

2) Объективный идеализм - это философская концепция, которая в качестве первичного признает «ничье сознание», дух вообще, а все вещи окружающего мира произведены от этого духа. Крупнейшим представителем был Платон.

Согласно учению, которого мир вещей, есть продукт деятельности абсолютной идеи, некой духовной субстанции, это символ всех человеческих знаний. Абсолютная идея развивается постоянно.

Литература

1. Эрих Фромм. Ради любви к жизни. – М.: АСТ, 2000. – 400 с.